Катя осторожно встала на ноги:
— Отошла вроде… Спасибо, я сама спущусь…
— Это правильно, это по-нашему…, — напутствовал дед, помогая ей по удобнее обхватить чемодан.
Катя спустилась с крана и стрелой метнулась к ближайшей медицинской клинике, чей красный крест ей удалось высмотреть с крана.
Лечебница оказалось ветеринарной, но Катю это не смутило — надо было немедленно и окончательно решить вопрос жизни и смерти.
Врач, осмотревший ее специальным прибором, подтвердил:
— Да, у вас там, действительно, три кутенка… Извиняюсь, три ребенка…
Глянув же на ее довольное лицо, он поинтересовался:
— Мы не встречались раньше. Может быть, вы мне приводили какую-нибудь собаку?
— Нет, доктор… Спасибо за диагноз.
— Пожалуйста. Три кутенка, — снова глянул на ее живот врач, — Поздравляю, такое случается не часто. Желаю вам счастливо ощениться.
Катя с достоинством разулыбалась:
— Еще раз спасибо. Но надеюсь, что роды будете принимать все же не вы…
— Как знать, — приосанился и засмотрелся в потолок ветеран ветеринарии.
— Может, переквалифицируюсь к тому времени. Надо сказать, что вы мне, например, гораздо более симпатичны, чем самка орангутанга. А самка орангутанга — это, знаете ли…
Но Катя его уже не слышала.
— Три кутенка, — сладко повторяла она, удаляясь от клиники.
— Три кутенка, — бормотала, садясь в первый, подвернувшийся на вокзале, поезд.
Катя не видела, как к соседнему вагону, также ничего не замечая вокруг, подошел Отец Прокопий. Утомленный раздумьями, проводивший последнее время неизвестно где, он молча и с удовольствием окропил колеса спального вагона. Молча же протянул изумленному проводнику билет, вошел в свое незамысловатое купе, достал из кармана свой нехитрый завтрак: луковицу да шматок севрюги.
Поезд тронулся. И прошлое осталось на перроне старозаветным чучелом.
Так думала Катя, во все глаза глядя на удаляющийся башенный кран.
Так думал и Отец Прокопий. Крест на крест помахивал он кукишной щепотью отстающему от поезда куполу церкви, церкви еще совсем недавно такой родной и близкой…
17. «Кому — пирог, кому — разлука»
А город во всю жил своим урбанизированным настоящим.
Как предписывается популярным руководством по флирту, Айша опоздала к месту встречи без двух минут на три часа. И Гнудсон, как предполагается, простил ее. Пометил лишь:
— Боюсь, что матушкин пирог с крольчатиной может нас не дождаться. Ты же знаешь — эти чертовы черномазые братья и сестры всегда такие голодные. И такие прожорливые…
Айша по памяти надула губки:
— Но я подумала, что лучше опоздать, чем прийти в твой дом в платье, не идущем к твоему галстуку?…