«У-у, молодец коняга. Обожаю животных!»
— Кто вы? И по какому праву останавливаете нас? — нахмурившись, спросил Форест.
— По праву его Императорского величества Клауза третьего, — ответил ему третий человек, выходя из-за дерева. Этот уже был снаряжен лучше: кираса с гравировкой, шлем с поднятым забралом, наручи, поножи, щит красивый, да ещё меч на поясе в украшенных ножнах. Ну, и конечно, одежда синего тона явно лучше, чем у этих оболтусов, что сейчас сгрудились вокруг нас, наставив колюще-режущее оружие. Похоже они из разных подразделений. — Я — Ляо фон Гронт, сержант Императорской гвардии.
— И что же понадобилось солдатам Императора от двух мирных путников? — Форест немного напрягся.
— От вас? — удивился тот. — Лично от вас — уважаемый магик, совсем ничего.
— Тогда не мешайте нам и дайте проехать.
— О-о, не спешите так. Я сказал лично от вас ничего, но не от этого клоуна. А ну, говори! Как тебя зовут?
«У-упс, дело пахнет керосином!»
— Э-э, меня? — удивился я.
— Да-да, тебя. Я, кажется, пока что внятно говорить не разучился или ты не понимаешь человеческую речь?
«Ну, всё Редиска, ты меня рассердил! Я те устрою!»
— Ой, так это вы мне? Приношу свои извинения, что сразу не разобрал, а то пропищало что-то еле слышно. Вот мне и показалось, что вы обращались к кому-то из этих благородных и отважных господ, что так самоотверженно охраняют рубежи империи от тварей из Пограничья. Я даже удивился, что вы смеете их так оскорблять, — солдаты заулыбались. Всем приятна похвала. — Э-э, а что это я? Ах, да, так вот. Раз вы обратились ко мне, то приношу вам свои искренние соболезнования по поводу вашего недостатка и позвольте представиться. Серж Брут, дворянин, странник и вообще, просто замечательный человек!
Я спрыгнул с коня и с помощью плаща со шляпой сделал галантный пируэт.
Он не выдержал:
— Вы арестованы за пособничество прислужникам тьмы! Взя…
— Ляо! — не дал я ему договорить. Во мне опять начала закипать злоба, как тогда, с тем волком. — Ну, зачем же так?! Почему бы не перестать скрываться?
— Что? — подавившись, прохрипел он.
— Ну же, Ляочка, — я прошел к сержанту, через толпу опешивших от такого обращения солдат. Те даже не сопротивлялись. У меня начался словесный понос. Обычно такое бывает, когда чего-то испугаюсь, а сейчас я был очень сильно напуган своей жаждой крови.
«О Боже, как же мне хотелось убить этого выскочку!»
— Ну не надо скрывать своих чувств! Сколько можно? Может, хватит нам скрываться под предлогами? Мне, конечно, тоже нравятся игры в преступника и стражника. Но ведь всему есть придел!