Вдалеке, метрах в двухстах, стоял богатый белый большой шатер, наверняка самый высокий татарский начальник там.
Я задумался. Нет, не проникнуть. Вооруженные воины не только у входа, но и вокруг шатра, живой цепью. Не стоит рисковать, по крайней мере – пока. Посмотреть бы на него, потом найду способ уничтожить.
Я прополз к другому концу лагеря, намереваясь продолжить знакомство с владельцами шатров, но небо на востоке стало светлеть. Земля еще была в темноте, но я мог оказаться на свету. Пришлось отползать в сторону. Надо бы проследить – куда, какой дорогой они движутся.
Оказавшись на опушке леса, почти нос к носу столкнулся с татарином. Наверняка по нужде в кусты бегал; без щита, но сабля на боку висит. Я свою выхватил быстрее и рубанул поперек живота. Татарин хватал ртом воздух, силясь крикнуть, но силы быстро уходили, и он лишь сипел. Я добил его и оттащил тело подальше в лес. Лучше бы он был в другом месте, если хватятся пропавшего – могут начать искать.
Я по лесу отошел подальше, забрался на высокое дерево и удобно устроился на развилке больших ветвей. Обзор был хороший, почти весь лагерь – как на ладони. Вот протяжно закричали муэдзины. Лагерь просыпался, все обратились к востоку, встали коленями на маленькие молитвенные коврики.
Как только молитва закончилась, у некоторых шатров поднялась тревога. Охрана обнаружила убитых, к самому большому шатру побежали гонцы с неприятными известиями. Воины столпились вокруг шатров, не решаясь заглянуть внутрь. Гонцы сновали от главного шатра к войску и назад, лагерь стал похож на растревоженный улей.
Я принялся мысленно считать – сколько шатров я посетил и скольких сотников не досчитается сегодня их военачальник. Выходило – шесть. Очень неплохо для одной ночи. Очевидно, последовало какое-то указание, от каждой сотни вышло по нескольку человек, и лагерь оцепили. Ха, эти уроды думают, что ночью к ним кто-то проник. Ну-ну, ловите его, ату!
Днем ни одна сотня никуда не вышла. То ли внутри лагеря искали врага, то ли шли назначения новых сотников. Мне это было на руку. Одно плохо – сон одолевал. Веки так и слипались. Ночью был такой выброс адреналина, что сейчас во всем теле чувствовалась усталость, голова была тяжелой. Я периодически себя щипал за ноги, покусывал губы. Спать нельзя, надо понаблюдать. А ночью смыться – и к своим.
И все-таки сон оказался сильнее меня. Как я заснул – даже и не заметил, но проснулся внезапно, от чувства тревоги. Внизу, под деревом кто-то разговаривал, причем по-татарски. Я насторожился и затих. Руки-ноги затекли, но я боялся даже пошевелиться. Из лука татары стреляют отменно, даже на звук. Заподозрят – пустят несколько стрел, вот тут мне и хана. На развилке сидеть хорошо, но сдвинуться в сторону невозможно, да и щита нет.