Мистер Фонс не знал ложной гордости. Сын почтенных родителей, с хорошим положением в обществе, образованный, он ни в малейшей степени не стыдился того, что в течение многих лет служил в полиции. В обычной обстановке его принимали за сельского жителя со спортивными интересами, но здесь, в своем собственном углу, чувствуя себя совершенно свободным, он был прежде всего полицейским в отставке. От ревматизма у него страдала рука, объяснил он Холдейну, иначе он уже сидел бы за столом и описывал одно из своих дел, которыми приходилось заниматься.
– Часто в одном таком деле столько всего, что хватило бы на роман в трех томах, мистер Холдейн, – и добавил из вежливости, сделав волнистое движение рукой: – Я имею в виду Материал и объем, не претендуя на литературные достоинства, – и тем же движением предложил гостю стул. Однако этот усердный литературный труд был, возможно, наиболее замечательным явлением во всей его деятельности. Часы кропотливой работы этот в высшей степени терпеливый человек тратил на то, чтобы запечатлеть каждое слово и подробность, касающиеся дела, которым он в данный момент занимался, все, что запомнил и заметил он сам или кто-нибудь из его многочисленных временных помощников как в самой полиции, так и вне ее, и это все говорило о том, что он сыщик прирожденный и любит свою работу.
Комната отражала его умонастроения и интересы. Это было вместилище самой точной информации, которое содержалось в образцовом порядке. Она напоминала кабинет исключительно методичного и аккуратного ученого, у которого все под рукой для самого тщательного и неукоснительного исследования. Аккуратный небольшой книжный шкаф почти весь был занят справочниками.
Было здесь и несколько произведений – наиболее знаменитых – современной литературы.
Один угол был занят поставленными одна на другую металлическими коробками, что несколько напоминало о конторе юриста, но на этих коробках не было алфавитного указателя, только скромные цифры. Этого, однако, было достаточно, чтобы Фонс знал точно, где что искать. Факты раз навсегда запечатлелись в книге его памяти.
– Наверное, мистер Фонс, у вас очень быстро накапливаются бумаги, – заметил Холдейн.
– Накапливались бы, если бы я им позволил, но я им этого не позволяю. Когда дело решено или передано мной в другие руки, я возвращаю все письма и документы, что накопились у меня, и сжигаю историю дела, которую вел сам.
– Значит, вы ничего не оставляете для будущих мемуаров?
– Все остается здесь, сэр, – отрывисто сказал сыщик и постучал по своему массивному лбу, – и однажды, да, однажды, сэр, я смогу поведать читающему миру то, что иногда правда страннее вымысла и даже более волнует. Но я должен быть начеку, говоря о литературе с автором «Мэри Дин».