– Мы с вами товарищей болтовнёй не разбудим?
– Им уже просыпаться не грех. Впрочем, нижнего пушкой не разбудить.
– Не слушайте, он наговорит!..
Это проснулся Костя Моргунов и с любопытством рассматривал четвёртого обитателя купе.
Тот был молод, широк в плечах. Правильные приятные черты лица, разрезанный долевой впадинкой подбородок – обычное лицо, ничем не выделяющееся. Светлые, трёпанные после сна волосы падали на чистый, без морщин, лоб.
– Вы не моряк, случайно? – поинтересовался Костя, внимание которого привлекла тельняшка, видимая из-под воротника гимнастёрки.
– Что вы! Какая из меня «морская душа»? Просто – очень уж удобная штука… – Парень смущенно застегнул гимнастерку, добавив: – Я, знаете, сухопутный…
И, опять после паузы, уточнил:
– Геолог…
На верхней левой полке завозился горный инспектор.
– Ого! На этой дороге кого ни толкни, – от геолога сдачи получишь! Земляной червь Иван Пряхин приветствует разведчика недр. Скубенты, доброе утро! Как спали?
Он поболтал спущенными ногами, затем осторожно начал соскальзывать вниз. Запахивая на волосатой груди пижаму, спросил:
– А вы далеко изволите?
– В Москву.
– Нашего полку прибыло, значит!.. Попутчики, пока нету очереди, рекомендую умыться. С вашего разрешения, я первый!
Чтобы тело и душа
Были мо-ло-ды!..
Прихватив мыльницу, он перепоясался полотенцем и скрылся за дверью.
Геолог насмешливо посмотрел ему вслед.
– Весёлый гражданин, кажется?
– Как будто, – ответил Семён.
– Точно ещё не установили, – подхватил Костя. – А где это вы пропадали ночью? Мы думали, – опоздал человек, но проводница уверила, что вы сели…
От уголков глаз нового попутчика убежали смешливые складочки. Без них улыбка словно осиротела, стала чужой и жалкой.
Студент этого не заметил.
– Уже постель принесли товарищу, который мыться сейчас ушёл… Мы уже чаю напились, а вас – всё нету!..
– А в чём, собственно, дело?…
Костя уловил в тоне геолога странную неприязненность и смутился. Действительно, чёрт побери, какое ему дело до того, где задержался товарищ? И чего, дурак, принялся об этом распространяться? Пытаясь выправить неловкость, пояснил:
– Просто не могли понять…
И осекся: а что нужно было понимать?
С минуту или больше длилось неприятное для всех молчание, и Семён решил направить разговор в другую сторону.
– Иван Александрович обстоятельно занимается туалетом. Особенно причесыванием…
Неуклюжая шутка никого не развеселила. Закрывшийся книгой Семён дважды перехватывал хмурые взгляды геолога. Молчание начинало тяготить всех, когда геолог спросил, уже откровенно разглядывая Гостинцева: