— Элизабет, ты тут?
— Да. — Она открыла глаза. — Прости, что ты сказала?
— Я спросила, на какой машине она уехала.
Элизабет состроила страшную гримасу телефонной трубке.
— Да все на той же, Мэри, все на той же чертовой машине, будь она неладна! На той же, что на прошлой неделе, и на позапрошлой, и на позапозапрошлой.
— Марка машины, — не сдавалась Мэри.
— «БМВ», — оборвала ее Элизабет. — Тот же проклятый черный «БМВ-330» с откидным верхом. Четыре колеса, две двери, один руль, два зеркала, фары и…
— Капот и багажник, — перебила ее Мэри. — В каком она была состоянии?
— Сияла, я только что ее вымыла, — дерзко ответила Элизабет.
— Это замечательно, а в каком состоянии была Сирша?
— В обычном.
— В состоянии опьянения?
— Именно в нем. — Элизабет встала и пошла на кухню. Стук каблуков по мраморному полу эхом отдавался в доме. Все лежало на своих местах. Ловушка для света — вот что такое ее кухня. От проникавшего через стекло оранжереи солнца было жарко. Элизабет даже зажмурилась. Идеально чистая кухня сверкала, черные гранитные поверхности искрились, хромированные краны блестели. Царство нержавеющей стали и орехового дерева. Она сразу направилась к своей спасительнице — кофеварке. Ее измученный организм остро нуждался во вливании жизненных сил. Элизабет открыла кухонный шкаф и достала маленькую кофейную чашку бежевого цвета. Прежде чем закрыть дверцу шкафа, она повернула одну из стоявших там чашек так, чтобы ее ручка оказалась с правой стороны, как у всех остальных. Выдвинув большой стальной ящик со столовыми приборами и заметив, что нож лежит в отделении для вилок, переложила его на нужное место, достала ложку и задвинула ящик обратно.
Уголком глаза Элизабет увидела небрежно переброшенное через ручку плиты полотенце. Она отнесла его в подсобку, достала чистое из аккуратной стопки в шкафу, сложила ровно пополам и повесила на ручку. У всего должно быть свое место.
— Я не меняла номерные знаки с прошлой недели, так что да, они те же самые, — устало ответила Элизабет на еще один бессмысленный вопрос. Чтобы не повредить стеклянную поверхность стола, она поставила дымящуюся чашку на мраморную подставку Отряхнув брюки и сняв пылинку с пиджака, она села в оранжерее и посмотрела на свой большой сад и простирающиеся за ним зеленые холмы, которым, казалось, не было конца. Сорок оттенков зеленого, золотого и коричневого.
Она вдохнула аромат горячего эспрессо, и силы сразу же вернулись к ней. Она представила себе свою сестру, мчащуюся по холмам в ее машине с откинутым верхом: руки подняты, глаза закрыты, ярко-рыжие волосы развеваются на ветру, она чувствует себя свободной. Сирша по-ирландски значит «свобода». Имя было выбрано матерью в последней отчаянной попытке сделать так, чтобы материнские обязанности, которые она презирала, казались ей меньшим наказанием. Она хотела, чтобы вторая дочь освободила ее от оков брака, материнства, ответственности… действительности.