Я вышла из поселка и двинулась по пыльной дороге среди полей. Вдалеке солнце поднималось над деревьями, раскрашивая голубое небо оранжевыми полосами, словно огромный апельсин, разбрызгивающий над селениями, деревьями, горами и полями яркий сок, который ручейками стекал по небосводу.
Впереди, посреди тропы, я заметила человека: он то наклонялся к ней, то снова распрямлялся. Вот он поднялся. По росту и комплекции я узнала Иосифа. Его фигура казалась агатово-черной на фоне восходящего солнца, которое устроилось в конце пути и размышляло, стоит ли скатиться к нам, сокрушая все на своем пути. Я уже подходила к Иосифу, когда он встал на четвереньки и начал прочесывать дорожную пыль. Отпрыгнув в лес, я спряталась за деревом, чтобы понаблюдать за ним. Похоже, Иосиф опередил меня, осенило меня: он ищет мои часы.
Среди деревьев мелькнул свет электрического фонаря и двинулся ко мне. Я быстро нырнула поглубже в куст, пытаясь понять, откуда он взялся. Иосиф прервал свое занятие и всмотрелся в пятно света. Потом свет погас, и Иосиф продолжил искать, а я — подглядывать: интересно, что он сделает, когда найдет часы. Но он их не нашел. После шестидесяти минут вполне решительных действий — думаю, Грегори согласился бы с этим определением, — Иосиф встал, упер руки в бока, покачал головой и вздохнул.
У меня мороз пробежал по коже. Часов там не было, я знала это.
До того как вернуться домой в среду вечером, Джек еще раз пошел к реке, чтобы проверить, не исчез ли автомобиль Сэнди за последние сутки.
Глория была в восторге, узнав, что он собирается посетить психотерапевта, но недоумевала, чтобы не сказать больше, почему для этого понадобилось ехать в Дублин. Тем не менее такой счастливой Джек уже давно ее не видел, и по этому признаку понял, как плохо с ней обращался в последнее время. Разговаривая с Глорией, он почти слышал ее мысли о свадьбе, детях, крестинах и тому подобных вещах. Однако она ошибалась, полагая, будто он намерен консультироваться у психотерапевта. Ему вовсе не хотелось излечиваться от желания найти брата. Он не считал его болезнью.
На улице было темно, густая чернота лениво колыхалась между деревьями, спускающимися вниз вдоль Шеннона, кричали совы, что-то шевелилось в зарослях. Джек достал из машины фонарик и в его свете различил заблестевшие глаза, которые тут же скрылись в кустах. «Форд-фиеста» Сэнди стоял на своем месте — никто к нему не подходил. Он посветил фонарем между деревьями, вдоль дороги, уходящей вдаль вместе с рекой. Славное местечко для любителей птиц и природы. Или для любителей бега трусцой — таких, как Сэнди? Он углубился в лес, в который за последние несколько дней так часто вглядывался, и пошел к дороге у реки. Раньше Джек по неопытности рассматривал следы, будто они чем-то могли ему помочь. Он двинулся вперед, разглядывая существ, которых свет фонарика выхватывал из тьмы, и направлял луч вверх, загадывая, удастся ли ему пробиться сквозь верхушки деревьев к небу.