– Но Роуэна лично это не затрагивает, – подал голос Вайя. – Он может их выдать, и тогда полиция обязана будет оставить его в покое.
– Он-то, может, и выдал бы их, – ответил Форсети, – да они не выйдут. А потом, разве они не свидетели и соучастники его дел? Роуэн вынужден их прикрывать, для своей же пользы.
– Свидетели, говорите? – Мерсер взглянул на освещенные окна дома. – Вам объяснить, как поступают со свидетелями, когда они становятся опасны?
– Марсиаль на такое не пойдет!
– Вижу, Савер, вы и впрямь давно не общались с Роуэном. И не знаете, каковы нравы его нынешней компании.
– Значит, надо брать его раньше. – Форсети предположение об устранении свидетелей если и озадачило, то нисколько не смутило. – В доме их человек десять. Нас девять. Силы примерно равны. Однако при нынешнем раскладе у них, пожалуй, преимущество.
Вайя он не сосчитал; где находится Анкрен, не спросил.
– Странно, что народ не сбегается на шум, – продолжал Форсети. – На этот ор должно бы полгорода собраться.
Мерсер пожал плечами.
– Принимают всю эту суету за обычные карнавальные шутки. Здесь ночные кошачьи концерты – не редкость.
Действительно, перебранка у ворот вполне гармонично вплеталась в звуки, доносящиеся с других улиц. Праздничная ночь только начиналась, и никто не думал ложиться.
– Ничего себе, – пробормотал Форсети, внимая отдаленному пению, трещоткам и хлопушкам.
Хотя нет, на сей раз не хлопушка взорвалась рядом с воротами. Стреляли, и стреляли со стороны дома. Вместо возмущенного рева воспоследовал торжествующий.
Томьер добился своего. Неважно, что никого не убили и не ранили, – вооруженное нападение на представителя власти свершилось.
– Вышибай ворота! – скомандовал он.
Мерсер следил за его действиями с сомнением. Может, Томьер и был хорошим полицейским, но стратегом – никудышным. Во-первых, ворота у дома прочные, сделанные на совесть, а во-вторых…
Так и есть. Из окон особняка ударил не слишком дружный, но все же залп. Стало быть, у них не только пистолеты имеются, но и мушкеты… Полицейские отпрянули, разве что чудом никто из них не был задет, лишь хромой, из-за которого все заварилось, рухнул на мостовую, но потому что споткнулся. Он отполз к остальным, отчаянно матерясь.
Томьер был в ярости.
– Целься в окна! – рявкнул он.
Подбежавший Форсети оценил расстояние и угол прицела.
– Вы спятили, лейтенант? Отсюда вы их не достанете.
– Что же мне – ждать, пока они моих людей, как перепелов, постреляют?
Остановить Томьера было невозможно. И не остановить было перестрелку у ворот. Но Мерсер в ней не участвовал. Он подозревал, что этот шум с фасада затеян для отвода глаз и те, кто стреляет из дома, даже не стараются попасть в стражников. Главное – стянуть сюда как можно больше атакующих и дать остальным уйти через сад. И Огдена что-то давно не слышно.