– Но все равно ходит, – говорит Энни.
– Но все равно ходит, – соглашается кухарка. – Похоже, она не слушает того, что подсказывает ей ее собственный здравый смысл.
Сегодня вечером Изабель отправилась на ужин к своей соседке, миссис Роберт Хилл. Она велела Энни явиться туда за ней к девяти часам. Это был предлог, чтобы не задерживаться в гостях, если ей будет там не очень приятно.
– Миссис, – спрашивает Энни, мелкими глоточками, чтобы продлить удовольствие, отхлебывая чай, – кто работал здесь до меня, на моем месте?
Кухарка, закрыв глаза, растирает себе плечи.
– Что?
Она морщится, так как нечаянно дотронулась до особо болезненного места – задней части шеи.
– Кто, – Энни наклоняется к ней над столом, – был здесь передо мной?
– Вообще-то никто. Мы обычно обходились тем, что приглашали уборщиц на пару дней. От случая к случаю. Миссис Дашелл как-то захотела нанять постоянную горничную, но потом благополучно забыла об этом. Так продолжалось больше года.
Открыв глаза, кухарка смотрит на Энни и улыбается.
– А потом появилась ты – на мое счастье. А то каждой уборщице, приходившей по одному разу, я должна была объяснять все с начала до конца. – Кухарка наливает им обеим еще чаю.
– Хочешь, я тебе кое-что покажу? – спрашивает она.
Прежде чем Энни успела что-нибудь ответить, кухарка достала с полки жестянку из-под бисквитов.
– Садись рядом, голубушка, – приглашает кухарка, подвинув стул поближе к себе.
Энни покорно пересаживается.
Кухарка снимает крышку с коробки. Внутри обнаруживается целая куча маленьких, размером с визитную карточку фотографий. Кухарка бережно достает их из коробки и раскладывает на столе ровными рядами.
– Вот это, – она стучит пальцем по одной из фотографий, – моя сестра.
Энни, наклонившись, внимательно рассматривает крохотную фотографию, на которой запечатлена застывшая в неудобной позе женщина с угрюмым выражением лица, одетая в темное домашнее платье и с чепцом на голове. Взгляд ее направлен прямо в объектив камеры, руки вытянуты по швам, словно приколоты булавками. Такие портреты малого формата обычно изображают портретируемого в полный рост, поэтому фигура кухаркиной сестры занимает почти все пространство фотографии, и только слева виднеется нечто, напоминающее ручку кресла.
– Когда ее снимали, голову поместили в специальный зажим, – поясняет кухарка, – чтобы она держала ее прямо.
– Она выглядит, – Энни подыскивает слово подипломатичнее, – какой-то взволнованной…
– Я сейчас коплю деньги на свою карточку, – говорит кухарка. – Правду ты сказала – не хотела бы я выглядеть так, как она. Но вот не могу решить, как я должна выглядеть. Может, лучше с книгой в руках, ты как думаешь? – Кухарка вопросительно смотрит на Энни. – Если бы я снялась, сидя в кресле с книгой на коленях, я бы могла сойти за образованную леди. Читать я не умею, но ведь по фотографии этого не поймешь, правда?