Дженни пожала плечами.
— Коль скоро первый шаг в нужном направлении сделан, продолжайте лекцию, профессор. Менторским тоном я возвестил:
— Существуют и применяются на практике два основных и множество дополнительных подходов к делу. Основные сводятся к следующему. Первый... Записываете? Первый — биохимический, постепенное пробуждение и нарастание дремлющих половых инстинктов, сопровождаемое обильным поглощением жидкости, содержащей этиловый спирт, известный как це-два-аш-пять-о-аш. Второй — исторический: мужчина и женщина вдруг оказываются рабами страсти, чье неукротимое нашествие сдержать невозможно и чья тирания безгранична. Первый метод подразумевает огромный расход выпивки и медленное, безопасное совлечение одежды верхней и нижней. Второй не бьет по карману в питейном смысле, но может причинить женской одежке изрядный ущерб... Выбор за вами, сударыня.
Женевьева помолчала. Храбрости, что ли набиралась перед ужасным испытанием, на которое согласилась добровольно?
— Другого приличного платья просто не прихватила... И Пенни может проснуться, когда вернусь... Давай попробуем биохимический способ. Что снимать сначала — серьги или туфли?
— Конечно, серьги, — осклабился я. — Туфли остаются на ногах елико возможно долее. Утверждают, будто сочетание туфель и нижнего белья приводит мужчину в умоисступление... Стоп!
Женевьева прикончила виски, определила стакан куда-то на полку, сняла сережки и уже принималась распускать змейку платья.
— Что случилось? — вопросила она удивленно.
— По биохимии — пятерка, но как насчет психологии? Застежки должен распускать мужчина. Возможно, ему этого хочется. Большинство самцов неописуемо рады помочь любовнице разоблачиться. Ну-ка, повернись.
Немного поколебавшись, Дженни обратила ко мне тыл. Я прожужжал бегунком пластмассовой змейки, приступил к пуговицам. Пуговицы оказались маленькими, круглыми и верткими, а пальцы мои подрагивали, что было весьма непрофессионально и нежелательно. Тьфу! И обиднее всего, я отнюдь не вожделел к сернокислотной и цианисто-калиевой Женевьеве, чтоб ей! То ли выпивка подействовала, то ли взыграли нервы — не знаю.
— Ну, вот, — уведомил я, сдергивая вечернее платье с женских плеч. Они выглядели крепкими, приятно округлыми — и веснушчатыми, подобно физиономии.
— На данной стадии эксперимента имеешь полное право заботливо сложить убранства и водрузить куда пожелаешь... Остальное надобно комкать и живописно разбрасывать повсюду. Вещицу-другую желательно уронить на пол. Эй, что стряслось?
Женевьева развернулась и глядела в упор.