— Сойди с трибуны, киса, — вздохнул я. — Не надо играть на струнах моего сердца. Кто это “мы”?
— Ну, те, кого он завербовал в последнее время. Мэтт...
— Сколько вас?
— Точно не знаю. Человек пять-шесть. Но ты знаешь, как это делается. Мы почти не сталкиваемся друг с другом. Я знаю только тех, кого предложила сама. Монах попросил меня назвать несколько имен...
— Они все такие же юные, как и ты? Полные идиотских идей?
— Да, конечно, но... — Джилл обеспокоенно посмотрела на меня. — Ты хочешь сказать, что не веришь во все то, что якобы говорил в Вашингтоне?
— То, что я говорил, киса, рождено стратегией, а не чувствами. Если хочешь знать правду, жестокости наводят на меня скуку.
— Мне тебя жаль. Ты занимаешься этими жуткими делами так давно, что перестал быть человеком.
— Это не исключено, — сухо сказал я, — хотя я не понимаю, какое отношение это может иметь к происходящему. И к моим политическим пристрастиям также.
Я приехал сюда не собирать материал для статьи в журнале. Я приехал выполнить задание, а ты должна снабдить меня необходимой информацией. Пока я испытываю большой информационный голод. Давай напрямую. Верно ли, что Монаха не устраивает наша военная политика в Азии, если воспользоваться таким клише? И верно ли, что он завербовал тебя и таких же, как ты, юных идеалистов, пообещав вам, что попробует вернуть Азии мир и благополучие?
— Да, — хмуро сказала Джилл. — Он говорил очень убедительно.
— Согласен, — сказал я. — Он бывает убедителен, когда его аскетическое лицо озаряется фанатическим светом, и в его голубых глазах горит святой огонь. Это он умеет. Ты бы посмотрела, как он сыграл роль убежденного голубоглазого нациста несколько лет назад. Очень правдоподобно. Что с тобой, Джилл? Ты проснулась? Кто развеял гипнотические чары?
— Никто не развеял, — буркнула она. — И никто меня не гипнотизировал. Я не ребенок, Мэтт. Я знала, что делаю. И мои убеждения остались прежними. Я... я просто не понимала, как далеко он готов зайти. Что бы ни думали окружающие, то, что ты не согласен с международной политикой твоей страны, вовсе не... В общем, мне не нравится, что творится в Вашингтоне, но из этого не следует, что я предпочитаю Москву или Пекин, В данном случае Пекин. А когда я узнала, что он ведет с ними переговоры и они прислали помогать ему пару специалистов...
— Специалистов в какой области? И в чем помогать? ( Джилл покачала головой.
— Не знаю, Мэтт. Этого мне выяснить не удалось. Меня стало охватывать неприятное предчувствие, что она вообще ничего не сумеет узнать, — по крайней мере из того, что не пожелает сообщить ей Монах. Но еще сильнее беспокоило меня то обстоятельство, что, возможно, и вещи, что ей удалось узнать, не Бог весть как ценны, и все случилось лишь потому, что Монах не собирался это утаивать. Он был достаточно хитер и опытен и не стал бы вести переговоры с врагом так, чтобы какая-то девчонка могла уличить его в этом. Нет, скорее, он сам подсунул ей эти улики. Стало быть, он вел гораздо более сложную игру, чем могло показаться. Впрочем, я мог и преувеличивать его способности. Дай Бог, чтобы так и было.