И конечно же, никуда со «Св. Павла» не поехал: сказался нездоровым.
Больше всего Федора Федоровича беспокоил ветер. Ветер – главный помощник, друг моряка, но он же и главный враг.
На шканцы вышел денщик Федор. Он стал немного привыкать к морской жизни – его уже меньше укачивало.
– Батюшка, Федор Федорович, пойдите отдохните часокдругой, – ходил он за Ушаковым. – Нельзя же так, которую ночь не спавши!
– Спи сам, коли тебе нечего делать!
– Полноте мучиться, ваше высокоблагородие! Никуда ведь басурман он нас не уйдет, право слово, не уйдет! – не отставал Федор.
Его поддержал Шапилов:
– Федор Федорович, пойдите, в самом деле, сосните. Как чуть установится ветер, мы вас разбудим! И турок не упустим с глаз, будьте спокойны!
Ушаков остановился в раздумье: «Впереди вся ночь. Пожалуй, они правы: можно немного и поспать. А то голова как чугунная…»
И он согласился уйти.
Напрасно Федор совал ему ужин. Ушаков не стал ничего есть, а скинул сапоги и сюртук, повалился на койку и через минуту уже захрапел.
Денщик стоял, глядя на утомленное лицо Ушакова.
– Ишь как изза этих проклятых басурман измотался, сердешный! – сказал он и, задув свечу, пошел на цыпочках к себе.
Ушаков выспался на славу. Он проснулся, когда било восемь склянок. По трапам топали десятки ног, – сменялась очередная вахта.
Федор Федорович встал, оделся и, взяв со стола зрительную трубу, поспешно вышел на шкафут.
Наверху все было залито ярким утренним солнцем.
– Ну как? – спросил он у вахтенного лейтенанта.
– Нордост, Федор Федорович! – весело ответил лейтенант.
– Давно?
– Вторую склянку держит. Авось установится!
Ушаков поднял к глазам трубу.
Турки были невдалеке. За все дни оба флота еще ни разу не сходились так близко, как сегодня.
Ушаков с интересом рассматривал врага. Действительно, он был очень силен. Федор Федорович ясно видел эти совершенно новые, большие 80пушечные корабли, такие мощные и вместе с тем такие легкие на ходу.
В авангарде у турок шло шесть кораблей. Сам капудан оказался с ними: на его 80пушечном флагманском корабле с флагштока до самой воды спускался алый шелковый флаг с полумесяцем.
Турки были наветре.
Ушаков волновался – приближалась роковая минута. Решалась судьба Черноморского флота, судьба Крыма.
«Ждать больше нечего. Надо драться! Капудан, поди, спокоен: так силен и наветре. А вот я его огорошу неожиданным маневром!» – подумал он и крикнул:
– Прибавить парусов!
Ушаков решил выиграть ветер у передовых турецких кораблей. Обойти их и поставить между русским авангардом и кордебаталией43. Меж двух огней.
«Пусть этот маневр будет противоречить шаблонным правилам линейной тактики. Иногда нужно делать несходное с ней», – думал Ушаков.