17 июня 1801 года последовал указ Александра I, в котором говорилось, что «снисходя» на прошение графа фон дер Палена, он увольняется «за болезнями от всех дел».
18 июня Александр назначил вместо Палена военным губернатором Петербурга генерала от инфантерии Михаила Илларионовича Кутузова.
Михаил Илларионович чувствовал, что этим назначением он обязан Марии Федоровне, а не Александру.
Мария Федоровна, как и Павел, всегда благожелательно относилась к Кутузову и его семье, и, очевидно, Мария Федоровна вспомнила о Михаиле Илларионовиче.
Отношения между Александром Павловичем и Кутузовым были всегда натянутыми, принужденными. С генералом, которого уважал отец и которого бабушка называла не иначе, как «мой Кутузов», Александр Павлович был вежлив, даже почтителен, но сух.
Михаил Илларионович принял этот знак «благоволения» императора с недоверием.
Не прошло и недели, как последовал указ об образовании воинской комиссии под председательством наследника, Константина Павловича.
В эту комиссию был назначен и Кутузов.
С большинством мероприятий отца Александр I был не согласен, но в военном деле остался его верным и последовательным учеником.
Император Александр проводил дни в манеже. Он стоял в углу и, качаясь с ноги на ногу, как маятник, командовал марширующими до изнеможения солдатами:
– Ать-два! Р-раз, р-раз!
Он целыми часами занимался тем, что чертил мелом на мундирах живых манекенов-солдат, одетых в разную форму, – придумывал, какие лучше сделать «клапанца», с зубчатыми вырезками или прямыми, и сколько поместить пуговиц.
В его кабинете в Зимнем дворце, как в лавчонке, лежали на этажерках из красного дерева образцы различных щеток для усов и сапог, дощечки для чистки пуговиц, солдатские ремни и пряжки.
Когда Александр стал императором, некоторые черты его характера, прежде чуть обозначавшиеся, обнаружились с полной ясностью.
Привитая отцом любовь к шагистике и фрунту, к мелочным формальностям военной службы превратилась у него в страсть.
Армия стала его самым больным местом.
Он унаследовал от Павла пристрастие к формализму, доходившее до смешного.
Если лист бумаги, на котором был написан доклад, казался Александру на одну восьмую дюйма больше или меньше положенного, Александр смотрел на это как на важное злоупотребление и выходил из себя.
Его подпись, витиеватая до крайности, тоже доставляла Александру мучения. Если первым взмахом пера «А» не получалось в вершине тонким, как волос, а внизу широким, как след кисти, Александр в сердцах бросал перо и не подписывал указ.
Назначенная военная комиссия должна была рассмотреть численность войск, штаты полков, продовольствие, обмундирование, вооружение.