Как-то раз Жакоб поведал ей, как беспокоит его финансовая ситуация семьи Бреннеров. Крах на бирже подорвал благосостояние родителей Жака. Леди Леонора была близка к самоубийству, а ее супруг, погрузившись в отчаяние, совершенно утратил инициативу. Жак тоже был совершенно подавлен и лишь беспомощно наблюдал, как его мать топит горе в алкоголе.
Через несколько дней после этого разговора Жардину внезапно позвонил Жак и сказал, что произошло чудо. Какой-то неизвестный благодетель выступил поручителем по обязательствам компании Бреннера-старшего, тем самым помешав банкротству. Жак сказал, что уж он позаботится о том, чтобы эта благословенная передышка не оказалась бессмысленной.
Рассказывая об этом удивительном событии Матильде, Жакоб внимательно следил за выражением ее лица.
– Какая чудесная новость, – радостно улыбнулась она. – Я просто счастлива.
– Это твоих рук дело?
– Моих рук дело? – невинно воззрилась она на него. – С чего ты взял? – Матильда шаловливо провела рукой по его волосам. – Вообще-то, считай, что это твоих рук дело.
Обо всем догадавшись, Жакоб страстно ее поцеловал.
От его объятий принцесса становилась все смелее и смелее. Ей хотелось объявить всему миру о своем счастье, но взамен она была вынуждена довольствоваться радостями таинственности. Например, она заявлялась в салон или кафе, где часто бывал Жакоб, и делала вид, что едва знакома с доктором Жардином, задавала ему всякие бессмысленные, провокационные вопросы. Жакоб изображал холодность, подыгрывая ей и получая не меньшее удовольствие от этих маленьких спектаклей. Потом, уединившись в квартире на Елисейских полях, они весело хохотали над своими импровизациями.
Как-то раз им выпало редкое счастье провести ночь вдвоем. Жакоб приехал к принцессе, сгорая от радостного предвкушения. Его темные глаза сияли счастливым блеском. Как только слуги удалились, он подхватил принцессу на руки.
– Сегодня я приготовил для тебя сюрприз.
– Неужели? – она кокетливо прикрыла глаза густыми ресницами. – Надеюсь, не ужин в отеле «Ритц». Я надеялась, что мы проведем вечер и ночь вдвоем.
Ее длинные пальцы любовно провели по его лицу и скользнули под воротник рубашки.
Жакоб остановил ее руку:
– Бесстыдство августейших особ переходит все границы! – с шутливым возмущением покачал он головой.
По лицу Матильды пробежала тень. Она отвернулась и отошла в угол просторной комнаты. В задумчивости облокотилась о подоконник.
– Я кажусь тебе бесстыдной, Жакоб? Ты от меня устал?
Внезапно ей пришло в голову, что Жакоб, возможно, пресытился ею, что ему наскучило проводить время с ней наедине. Ведь это из-за нее они вынуждены скрываться от посторонних глаз. Принцесса виновата в том, что он не может показаться с ней на людях. С другой женщиной Жакоб был бы свободен, вел бы себя иначе. Иначе, но как? Матильда имела об этом весьма смутное представление. Может быть, даже занятия любовью, которые кажутся ей такими восхитительными, тоже начали ему приедаться?