Первой его мыслью было, очевидно, просунуть что-нибудь между дверью и полом, чтобы не дать замку захлопнуться. Однако убийца наверняка помнил о том, что сторожа каждый час проходят по коридору, и обязательно заметят приоткрытую дверь, начнут выяснить, в чем дело. Нет, дверь должна оставаться закрытой. Но ведь у миссис Френч должен быть собственный ключ, с помощью которого она вошла в квартиру! Можно воспользоваться им! Мы можем представить себе, как преступник склоняется над окровавленным трупом, открывает сумочку, находит ключ, кладет его себе в карман и выносит тело из квартиры, уверенный, что сможет туда вернуться, выполнив свою жуткую задачу.
При этом, — Эллери невесело улыбнулся, — убийца, разумеется, должен был взять ключ с собой наверх. Вот почему мы не нашли его у убитой. Правда, он мог, сделав уборку, снова отнести ключ вниз, но тогда ему уже не удалось бы снова попасть в квартиру, а кроме того, его могли заметить на первом этаже входящим в витрину… В первый раз это было тоже довольно рискованно, но все же неизбежно. И убийца, очевидно, решил, что самое разумное для него — убрать ключ в карман и избавиться от него, выйдя утром из здания. Конечно, можно было бы оставить его в квартире — например, на карточном столе. Однако отсутствие здесь ключа свидетельствует именно о том, что преступник предпочел забрать его с собой.
Теперь мы можем утверждать, — Эллери сделал небольшую паузу, — что наш преступник совершил убийство без сообщников. Я вижу сомнение на лицах некоторых из вас. Тем не менее это было именно так. Ведь будь у него сообщник, ему не пришлось бы забирать ключ! Он преспокойненько отнес бы тело вниз, а потом снова поднялся бы наверх, и сообщник открыл бы ему дверь. Сам факт, что ему пришлось взять ключ, доказывает, что он работал в одиночку. Конечно, можно предположить, что действовали все-таки двое, которые вместе перенесли тело. Но на это я заявлю свое уверенное «нет», так как это предполагало бы двойной риск — двоих сторож мог бы заметить скорее, чем одного. Автор столь хорошо продуманного преступления никогда бы не пошел на такое.
Эллери заглянул в свои заметки. Никто не шелохнулся. Когда же Эллери снова поднял голову, обводя взглядом присутствующих, то его решительно сжатые губы свидетельствовали о внутреннем напряжении, о причинах которого никто даже не мог догадываться.
— Я подошел к моменту, леди и джентльмены, — спокойно заговорил Эллери, — когда могу попытаться описать нашего неуловимого преступника. Хотите услышать его словесный портрет?