Сэг-ура, оставшиеся без предводителя, метнули в Айкена копья и бросились наутек, едва тот поднял лазер. Новый выстрел сразил еще двоих. Тем временем подбежали двое морпехов в бронекостюмах.
— Эй, мастер-сержант! — крикнул один из них — голос раздавался из динамиков шлемофона. — Вызывали?
— Где вас черти носят, народ? Эти гребанные ан шастают здесь, как у себя дома.
— Вас понял. Они прорвались через Северные Ворота, прут и прут. Нам не удержаться.
Айкен нагнулся и подобрал «божественное оружие», которое выронил воин аханну.
— Ладно, двигаем. Надо успеть на транспорт.
Морпехи присоединились к Айкену, и все трое отконвоировали Николь через Восточные Ворота дипломатического квартала, к западному фасаду Пирамиды, который начинался прямо за воротами как раз по ту сторону от ворот. Другие люди, гражданские и военные поднимались по широким ступеням. Вдали тяжело ухнула ракета.
— Держите, — сказал Айкен, возвращая ей ранец. — Поднимайтесь и садитесь на сороковой.
— А… как ваши люди? Вы остаетесь?
— Улетим позже, — бросил сержант и, развернувшись, быстро зашагал на северо-запад. Оба морских пехотинца ушли за ним.
Николь начала подниматься по ступеням пирамиды. Ранец снова висел у нее за спиной, но почему-то стал тяжелее. К тому же она еще не отдышалась после прогулки по улицам дипломатического квартала. Ее комбинезон сам себя высушил и охладил, но никакая электроника не могла вернуть ее телу энергию, которую оно в избытке выделяло из-за жары. Николь чувствовала, что едва держится на ногах.
Миновав три четверти пути, она остановилась, сбросила ранец и опустилась на ступени, тяжело дыша. Дипломатический квартал лежал у ее ног, и город, обступивший его, развернулся во все стороны величественной мрачной панорамой. Густой дым, столбами поднимающийся на севере и северо-западе, затмевал небо. Можно было увидеть, как толпы хлынули на улицы в километре от подножья пирамиды. Многие несли факелы и поджигали все, что могло гореть. Эта напоминало Ад. Или инопланетный Армагеддон.
Снова надев ранец, Николь снова зашагала вверх. Лестница была крутой и очень неудобной — слишком узкие ступени явно не предназначались для человеческих ног. Впереди она раздваивалась, обтекая прямоугольную нишу, за которой начинался вход в пирамиду — небольшое помещение с каменными стенами. Изнутри лился свет, в котором время от времени мелькали фигуры людей. Пожалуй, сюда имело смысл заглянуть — хотя бы для того, чтобы узнать, кто это.
Камера Ока, которая дала название пирамиде, была бесформенной и пустой. Стены, пол и потолок — из гладко полированного черного камня, ни резьбы, ни рисунков, ни украшений. Свет исходил от мощных ламп. Впрочем, лампы появились здесь только с приходом людей. Когда экспедиция с Земли впервые вошла в камеру, то не увидела ничего, кроме эллипсоида, который походил на полированное каменное яйцо два метра в поперечнике. Яйцо было подвешено к потолку на тонком, но жестком, негнущемся стержне. Казалось, что ты находишься внутри гигантского глазного яблока, и название напрашивалось само собой.