Айн приехал почти точно в четыре.
— Ну, что у тебя стряслось? — опросил он с порога. — И что это за дурацкая табличка там, внизу? Ты что, в самом деле в пинкертоны записался?
— Фу, как банально! — возмутился я. — Ничего пооригинальнее придумать не мог?
Мы рассмеялись, и все стало как-то просто. Я провел Айна в «задушевную».
— Пить будешь? Что?
— Ничего. Или — кофе, если есть. В институтском баре опять кофеварка сломалась…
— Сейчас сварю. А ты пока обживайся.
— Погоди. Что все-таки у тебя стряслось? Зачем я понадобился?
— Если честно, сам до конца не пойму. Просто сегодня я был в alma mater, и некий доцент Брумман сболтнул ненароком, будто у тебя имеются нетрадиционные соображения по поводу значения слова «йомалатинтис»? Это правда?
— В принципе. А зачем тебе?
— Вот что. Пока я ничего говорить не буду. Я займусь кофе, а ты соберись с мыслями и скажи все, что думаешь на сей счет. Потом, может быть, скажу что-то и я. Прости, но это касается дела, которое я сейчас расследую. И есть такое понятие — профессиональная тайна. Не обижайся, Айн.
— Я не обижаюсь. Я кофе жду.
И я отправился на кухню.
Айну не пришлось долго обживаться: когда я вернулся, он уже привольно раскинулся на мягких диванных подушках. Я быстро сервировал столик, и вскоре мы уже понемножку прихлебывали кофе, сваренный, как учил меня когда-то дед: «черный, как ночь, горячий, как конь, и сладкий, как поцелуй». Запивать его полагалось ледяной минеральной — от контраста сладко ломило зубы.
— Давай условимся, — начал Айн. — Я постараюсь изложить свою точку зрения предельно кратко. Что именно тебя интересует, не знаю, и потому рассусоливать не стоит. А дальше — задавай вопросы. Сумею — отвечу. Идет?
— Идет.
— Ну что ж… Только учти, при всем лаконизме мне придется начать с небольшой преамбулы.
Я кивнул.
— Так вот, я, видишь ли, уже почти двенадцать… Да, точно — двенадцать лет занимаюсь одной любопытной темой. Кстати, и диссертацию по ней защищал. Знаешь, как она называлась? Слушай! — он указующе воздвиг перст. — Дай Бог не сбиться… Вот: «Типологические и структурные конгруэнтности и подобия зарождения и функционирования потаенных социальных образований». Каково?
— Прилично закручено — согласился я. — В высшей степени академично. Такое нельзя не утвердить.
— Точно. А по-человечески это означает, что я пытался рассмотреть в едином ряду различные тайные общества и организации, существовавшие в разных странах за последние три тысячи лет.
— Ого!
— Ну, это, может, и громко сказано. Естественно, я не мог рассмотреть их все. Обо многих попросту ничего не известно. Как, например, об индийском Братстве девяти неизвестных. Само его возникновение в древнем царстве Айодхья весьма спорно… Хотя именно такие и представляют наибольший интерес.