– Что ж ты делаешь, дура? Ты куда ехать собралась?
– Домой! Пусти!
– Ты бы оделась сначала. Замерзнешь. Захочешь ехать – я сам тебя отвезу.
На крыльцо вышла мать.
– Катя! Егор! Да что вы, как ненормальные! Идите в дом!
– Да погоди ты, мама! Катя, ну прости меня! Пьяный я был! И от ревности ошалевший! Мне сказали, что ты от другого ребенка ждешь!
– Кто сказал? – всхлипнула она.
– Колька.
– Он-то откуда знает?
– Так это неправда?
– Ну, конечно, нет!
– Прости меня, – взмолился Жора. – Прости, а? Ты меня еще любишь?
Он почувствовал, как задрожала Катина рука. Та враз ослабла и дала увести себя в дом. От крика все, кто здесь был, проснулись и теперь недоумевали: что случилось-то? Когда ж в церковь, а когда за стол? Катеньку отвели в спальню, выгнав всех, кто там был, принялись отпаивать водой, успокаивать. Прибежала ее мать, разохалась, потребовала валерьяновых капель. В общем, началась великая суета.
Жора с Аленой вышли на крыльцо, передохнуть.
– Что делать-то будем? – тоскливо спросил он.
– Не бери в голову, – тряхнула кудрями Алена. – Я мигом вас разведу. С этой, как ее? С Марьей Гавриловной!
– А как же документ? Свидетельство о браке?
– Подумаешь, документ! Где он, а? И где она? Твоя жена. Исчезли. А на нет и суда нет. Шлепну тебе в паспорте штамп «разведен», и через неделю женишься на Катьке. Поросят жалко, и салаты пропадут, да ничего. Пусть лопают сейчас, а мы потом посидим своей семьей, по-тихому и без поросят. А свидетельство я тебе новое выпишу.
– Выходит, я буду двоеженец? – криво улыбнулся Жора. – В Москве Марья Гавриловна, в Грибове Екатерина Ивановна.
– А чем плохо-то?
– Нет, я так не могу. Что я, мусульманин? Меня ж посадят за двоеженсково!
– А кто узнает?
– Нет, не получится, – покачал головой Жора. – Нечестно это. И Катя ни за что не согласится.
– А ты бы взял, да и спросил у нее.
– Не пойдет.
– А ты что предлагаешь?
– Надо по закону. Найти эту Марью Гавриловну и развестись с ней официально.
– И где ты ее найдешь? Москва большая!
– Имя с фамилией знаю, год рождения… – неуверенно сказал Жора.
– Ну а дальше? Думаешь, она прописана в Москве? Где живет-то, говорила?
– На съемной квартире.
– Ах, на съемной ква-а-ртире… – протянула Алена. – Ну, ищи. Ветра в поле.
– Дурак я, дурак!
– Это правильно. В общем, так, Егор. Я тебе предложила вариант. Она тоже, видать, пришла в себя и поняла, что глупость сделала. Я о твоей жене говорю. Ты ведь о ней ничего не знаешь. Может, у нее есть кто? Может, она тоже назло? Как батюшка нынче сказал, бес попутал. Иди к Кате, поговори с ней. С матерью ее поговори. Любите ведь вы друг друга. Любите?