Я постучался в тяжелую дверь, из-за которой мне ответили, что можно войти. Я переступил порог и увидел Станислава, возлежащего на оттоманке. Во рту он, по своему обыкновению, держал янтарь и пускал колечки едкого дыма.
– Яков Андреевич, – улыбнулся Гродецкий. В последнее время пан стал со мною необыкновенно любезен. – Наконец-то вы выкроили минутку, чтобы зайти ко мне…
– Мне хотелось бы обсудить с вами некоторые философские труды… – это был единственный благовидный предлог для визита, который пришел мне в голову.
Мы и в самом деле обсудили с ним работу Фомы Кемпийского и некоторые масонские идеи, которые проповедовал Сен-Мартен.
Потом я перевел разговор немного в другое русло. В частности я заговорил об англичанке, но не единый мускул не дрогнул на его красивом лице.
– Вам нравилась Мери-Энн? – осведомился я.
– Не знаю, – пожал плечами Гродецкий. – Я не находил в этой мисс ничего особенного, – добавил он. – Не в моем обычае заглядываться на гувернанток… – Станислав презрительно поджал тонкие губы.
– Мне ее очень жаль, – заметил я. – Такая нелепая смерть!
– Вы правы, – согласился Гродецкий, разглядывая на стене свою коллекцию трубок.
– Мадхава сказал мне, – вкрадчиво начал я, – что вы бывали в салоне Зизевской…
– Что? – удивился Гродецкий. – А, впрочем, конечно бывал… Но я не встречал там индусов, – проговорил он задумчиво. – Хотя, – добавил он, – пани Божена могла принимать их у себя. Это вполне в ее характере, – заметил он. – Вы с ней знакомы?
– Да, – коротко ответил я, не вдаваясь в подробности.
– Удивительная женщина! – оживился Гродецкий. – Красивая, умная, образованная! Не то что эта ваша Мери-Энн, – заключил он уничижительно.
Я умолчал, что обнаружил за корсажем мисс Браун визитную карточку женщины, которой так восхищался Гродецкий. Я все-таки был уверен, что гувернантка пострадала от его рук.
Да и Грушенька что-то там болтала об их романе… Нет, эти двое были определенно связаны, – размышлял я про себя, разговаривая с Гродецким. Но господин Станислав почему-то эту связь настойчиво отрицал. Видимо, у него на это были довольно серьезные причины!
– А раньше вы не встречали Мери-Энн? – осведомился я.
– Опять вы за свое! – занервничал Гродецкий. – Я же сказал, что – нет!
– Извините, – ответил я. – Просто ее смерть никак не выходит у меня из головы!
– Понимаю, – кивнул Гродецкий.
– А как вы относитесь к политике нашего Государя в Польше?
– осведомился я, как бы невзначай.
Гродецкий так и не ответил мне ничего определенного, словно мой вопрос поставил его в тупик. Я же не сомневался, что эта проблема должна была активно обсуждаться на масонских собраниях в Варшаве, так как непосредственно затрагивала интересы польского Великого востока. Это меня насторожило, я начал подозревать, что именно здесь и была зарыта собака.