– Мне угодно с вами поговорить, – с холодной ноткой в голосе ответил он.
– О чем же? – она попыталась храбриться, ругая себя уже за то, что согласилась с ним ехать, да еще куда? К нему на квартиру! Если об этом кто-нибудь узнает… Даже страшно подумать о последствиях! – Не можем ли мы поговорить тут?
– Нет, боюсь, разговор предстоит трудный, – усмехнулся Ольшанский. – Впрочем, мы почти приехали.
Варенька выглянула в оконце – возок свернул в знакомый Брюсовский переулок и почти сразу остановился у двухэтажного белокаменного дома.
– Прошу вас, Варвара Андреевна, – Ольшанский вышел и протянул руку ей. – Да не волнуйтесь вы так, вас вряд ли узнают. Вы под вуалью, забыли?
Варенька вздохнула и, делать нечего, вышла из возка. Она знала, что в этом доме располагаются доходные квартиры, и, с одной стороны, ее успокаивало то, что рядом, чуть дальше по переулку, стоит особнячок Карозиных, а с другой – она все же невероятно трусила, как бы ее никто не заметил, не узнал.
Она поднялась по ступенькам в подъезд, придерживаемая под руку Ольшанским, и оказалась в просторном вестибюле, из которого вела наверх лестница.
– Нам на второй этаж, – вполголоса сказал Ольшанский.
Варенька стала подниматься. «Боже мой, – в смятении думала она, – что я делаю? Если узнает мой муж? Если кто-нибудь узнает, что я была здесь, в доме этого человека! Боже мой, что же это? Зачем?» Она беспомощно заломила руки, но лестница уже кончилась и Николай Константинович отпер дверь ключом и сделал приглашающий жест, глядя на свою гостью с улыбкой. «Он смеется надо мной! – пролетело в голове у Вареньки. – Я не могу туда войти!»
– Ну, что же вы? Осталось сделать только один шаг, – с прежней мягкостью проговорил Ольшанский. – Неужели трусите?
– Я…
– Полноте, я не кусаюсь, – улыбнулся он шире и увлек ее за собой в квартиру. – Не волнуйтесь, лакея я выпроводил, так что никто вас не увидит, можете чувствовать себя свободно.
Варенька вздохнула, откинула вуаль и огляделась. Теперь бежать было слишком поздно, да и паниковать, пожалуй, тоже.
– Проходите, Варвара Андреевна, – Ольшанский помог ей снять меховую ротонду.
Варенька сняла капот и шагнула в гостиную, небольшую комнату с лепниной на потолке, с прекрасным паркетом, обставленную невероятно мило и уютно, в мягких светло-кофейных тонах.
– Это мои скромные апартаменты, – улыбнулся Ольшанский, раздевшись и появившись в дверях в сером сюртуке. – Что скажете? Уютно? Присаживайтесь. Я велел Гришке сварить кофе к одиннадцати и пойти вниз, там у прислуги отдельные комнаты. Позвольте предложить вам кофе? – Ольшанский подошел к накрытому на две персоны столику и налив из кофейника еще горячего кофе, протянул чашку Вареньке, уже сидящей в кресле.