– Значит, вас не унижает роль конфидента? – все же уточнила она.
– Быть вашим доверенным лицом для меня большая честь, – мягко улыбнулся Антон Гаврилович и на этом разговор был окончен.
На следующий день Солдашников уехал в Москву, сказав на прощание Зинаиде Павловне, что совершенно очарован Варварой Андреевной и надеется, что знакомство продолжится. Ссылаясь на свою теперешнюю занятость в делах, он обещал навестить Черниговых месяца через два. Обо всем этом Варенька узнала от самого Солдашникова. Зинаида Павловна было встревожилась, что дочь отказала такому жениху, но тут и сама Варенька ее успокоила, заверив в самых восторженных словах, что Антон Гаврилович самый лучший, самый благородный человек, перед которым она буквально благоговеет. Чернигова, скрепя сердце, решила подождать – Антон Гаврилович не походил на мужчин, на которых можно было бы надавить.
Потом был бал у Свешниковых. Варенька ожидала его с большим нетерпением, надеясь встретить там Николая Константиновича. Однако Ольшанского на балу не было, а через два дня вдруг выяснилось, что в тот вечер он был арестован за изготовление прокламаций, коими была буквально наводнена вся губерния, не то что N-ский уезд. Поговаривали, что Ольшанский будто бы стоял во главе какой-то группы нигилистов, что призывали они народ к бунту против царя, против государства и даже против Бога.
Сведения были разные – кто говорил, что в группе пять человек, кто – дюжина, а были даже такие, что утверждали, будто счет заговорщиков идет на сотни. Так вот теперь всем им грозит каторга. И правда, всю следующую неделю город будоражили слухи о массовых арестах, производящихся по всей губернии.
Варенька этими известиями была буквально убита. Она заболела, слегла с ужасным жаром, а в бреду повторяла только: «Говорят, что безумие – зло… Говорят, что безумие – зло… Говорят, что безумие – зло…»
В горячке Варенька пролежала неделю и Василий Карлович Бром, уездный врач, очень сомневался, что она поправится, даже велел звать священника. Однако то ли после ли причастия, то ли по той причине, что организм у Вареньки был молод и крепок, но она оправилась – постепенно стала выходить из дома, потом гулять по саду, но исхудала после болезни страшно и заметно подурнела на лицо.
Зинаида Павловна места себе найти не могла от беспокойства за дочь, а больше, между нами будь сказано, за то, кто же ее теперь такую замуж-то возьмет? Вон ведь и Лиговский приезжал, а как увидел Вареньку нынешнюю, так и в лице переменился. Одна надежда была на красоту, а теперь без нее как удастся дочь удачно пристроить?