В Севилье Беккер лихорадочно обдумывал происходящее. Как они называют эти изотопы – U235 и U?.. Он тяжко вздохнул: какое все это имеет значение? Он профессор лингвистики, а не физики.
– Атакующие линии готовятся к подтверждению доступа!
– Господи! – Джабба в отчаянии промычал нечто нечленораздельное. – Чем же отличаются эти чертовы изотопы? Никто этого не знает? – Ответа он не дождался. Техники и все прочие беспомощно смотрели на ВР. Джабба повернулся к монитору и вскинул руки. – Почему среди нас нет ни одного ядерного физика?
Сьюзан, глядя на мультимедийный клип, понимала, что все кончено. Она следила за смертью Танкадо – в который уже раз. Он хотел говорить, но слова застревали у него в горле. Он протягивал свою изуродованную руку… пытаясь что-то сообщить. «Танкадо хотел спасти наш банк данных, – говорила она себе. – А мы так и не узнаем, как это сделать».
– Захватчики у ворот!
Джабба взглянул на экран.
– Вот и все! – По его лицу стекали ручейки пота.
Последняя защитная стенка на центральном экране почти совсем исчезла. Черные линии, сбившись в кучу вокруг ядра, настолько сгустились, что их масса стала совсем непрозрачной и легонько подрагивала. Мидж отвернулась. Фонтейн стоял очень прямо, глядя прямо перед собой. У Бринкерхоффа был такой вид, словно он вот-вот лишится чувств.
– Десять секунд!
Глаза Сьюзан неотрывно смотрели на Танкадо. Отчаяние. Сожаление. Снова и снова тянется его рука, поблескивает кольцо, деформированные пальцы тычутся в лица склонившихся над ним незнакомцев. Он что-то им говорит. Но что же?
Дэвид на экране застыл в глубокой задумчивости.
– Разница, – бормотал он себе под нос. – Разница между U235 и U238. Должно быть что-то самое простое.
Техник в оперативном штабе начал отсчет:
– Пять! Четыре! Три!
Эта последняя цифра достигла Севильи в доли секунды. Три… три…
Беккера словно еще раз ударило пулей, выпущенной из пистолета. Мир опять замер вокруг.
Три… три… три… 238 минус 235! Разница равна трем! Он медленно потянул к себе микрофон.
В то же самое мгновение Сьюзан опять бросила взгляд на руку Танкадо, на этот раз посмотрев не на кольцо… не на гравировку на золоте, а на… его пальцы. Три пальца. Дело было вовсе не в кольце, а в человеческой плоти. Танкадо не говорил, он показывал. Он открывал секрет, открывал ключ к шифру-убийце – умоляя, чтобы люди его поняли… моля Бога, чтобы его секрет вовремя достиг агентства.
– Три, – прошептала она, словно оглушенная.
– Три! – раздался крик Дэвида из Испании.
Но в общем хаосе их никто, похоже, не слышал.
– Мы тонем! – крикнул кто-то из техников.