Дэвид даже вздрогнул. Он смотрел в ее глаза, надеясь увидеть в них насмешливые искорки. Но их там не было.
– Сью… зан, – заикаясь, начал он. – Я… я не понимаю.
– Я не могу, – повторила она. – Я не могу выйти за тебя замуж. – Она отвернулась. Ее плечи подрагивали. Она закрыла лицо руками.
Дэвид не мог прийти в себя.
– Но, Сьюзан… я думал… – Он взял ее за дрожащие плечи и повернул к себе. И тогда он увидел, что Сьюзан вовсе не плакала.
– Я не выйду за тебя замуж! – Она расхохоталась и стукнула его подушкой. – До тех пор, пока ты не объяснишь, что такое «без воска»! Ты сводишь меня с ума!
Говорят, что смерть проясняет все. Токуген Нуматака теперь знал, что это именно так. Стоя над гробом в таможенном зале аэропорта Осаки, он ощущал горькую ясность, какой не знал прежде. Его религия говорила о взаимозависимости жизней, но у Нуматаки никогда не оставалось времени для религии.
Таможенные чиновники вручили ему конверт со свидетельством о рождении и документами на усыновление.
– Вы единственный родственник этого парня, – сказали они. – Мы с большим трудом вас нашли.
Мысли Нуматаки перенеслись на тридцать два года назад, в дождливую ночь, в больничную палату, где он оставил умирающую жену и калеку-сына. Он сделал это во имя менбоку – чести, – от которой осталась лишь бледная тень.
Среди бумаг оказалось золотое кольцо. Надпись Нуматака не понял. Да и какая разница: слова для него больше ничего не значили. Он бросил единственного сына. И вот теперь жестокая судьба их соединила.