– Нормально, – отозвалась она.
– Кормят хорошо?
Инга пожала плечами.
– Хорошо.
Помолчали.
– Как ты? – спросила Инга.
– Нормально, – кивнул Кир.
– Как дома?
– Все хорошо.
Кир встал со своего места и подошел к окну.
– Ты не против? – спросил он не оборачиваясь. – Что-то душно тут у тебя.
Одним резким движением он распахнул форточку и подставил лицо морозному ветру. Через пару минут, надышавшись, Кир удовлетворенно кивнул и уселся обратно на стул.
– Ну вот, хоть воздух появился, – он поправил ворот рубашки. – А то дышать нечем… Ну, что нового?
Инга смотрела на отца и не знала, что сказать.
– Вот, Виктор умер, – наконец произнесла она.
– Знаю, – Кир не изобразил ни сочувствия, ни сожаления.
Отвернувшись к окну, Инга вспомнила, как однажды, сидя на берегу озера, она расспрашивала отца о смерти. Тогда для нее за этими вопросами еще ничего не стояло, исследования небытия были сравнимы с вопросами о происхождении прыщика на носу. Но Кир был уклончив и неточен, она настойчива, и вскоре ленивая послеобеденная беседа превратилась в напряженную схватку. Инга чувствовала, что Кир что-то знает и не хочет ей говорить, а она, как настоящая маленькая женщина, во чтобы то ни стало желала получить именно то, что не шло в руки. Наконец Киру надоело препираться с упрямым ребенком.
– Пошли! – он встал с пригорка и протянул ей руку. – Сама все увидишь.
Инга встала, сделала вид, что страшно рада, хотя на самом деле струхнула. Одно дело – спорить с веселым и добродушным отцом и совсем другое – разозлить его и отправиться куда-то смотреть на смерть. Но она не хотела показать, что испугалась, и отважно направилась за Киром в сторону одноэтажных корпусов местной птицефермы.
– Ты помнишь тех цыплят, с которыми играла во дворе? – спросил отец, дойдя до края обшарпанного здания с выбитыми окнами и прохудившейся крышей.
Инга кивнула. Она предчувствовала неладное. Что-то не так было в воздухе, какой-то странный запах или звук. И это место… Вроде совсем рядом с их нахоженными тропинками, но такое зловещее и безлюдное.
Кир завел ее за угол, отпустил руку и подтолкнул вперед. Прошло всего несколько секунд, и Инга не выдержала и зажмурилась. Но и перед сомкнутыми веками плыла и пылала огромная зловонная куча оторванных куриных лапок, сваленных в углу двора. Тут же валялись куриные головы с высунутыми крошечными язычками, а над ними висело отвратительное жужжащее мушиное облако. Она вновь открыла глаза. Из-за угла вышла маленькая курочка. Осторожно переступая лапками, она приблизилась к останкам и… клюнула в мертвый глаз ближайшую к ней голову. Потом еще и еще раз. Инга повернулась к отцу, посмотрела на него умоляющим взглядом и, не говоря ни слова, побежала прочь. Тогда, на заднем дворе, она впервые поняла, что отец способен рассказывать не только добрые сказки…