– Вспомнил! – вдруг воскликнул Кир, с облегчением переводя дух. – Вспомнил! На Пятницкой был тот петух! В магазине напротив метро!
Женщины вздрогнули и расступились, пропуская высокого мужчину, заспешившего по коридору в сторону лестницы.
– Ага, вот из-за таких сюда и попадают, – проворчали они. – Ненормальный, честное слово. Так орать… Прямо сердце заломило.
Когда Кир ушел, Инга встала, прошлась взад-вперед, разминая затекшие конечности, выглянула в окно. Ей почудилась в толпе прохожих фигура отца в развевающемся на ветру пальто. Она постучала пальцами по холодному стеклу…
…Все начало портиться с появлением в доме посторонней женщины. Кир тогда много работал, целыми днями пропадал в мастерской, Инга уже была школьницей и стремительно вырастала из всех своих платьев. Маргарита приходила несколько раз в неделю – убрать, постирать, приготовить. Было ли что-то между моложавой и симпатичной домработницей и Киром? Скорее всего, нет. Но Инга, подсмотрев и подслушав разговоры взрослых, ужаснулась. Она и так чувствовала, что детство закончилось, внешний мир приблизился и укрупнился, маня и пугая одновременно. Но то, что Кир, ее Кир, вдруг оказался частью этого большого и неуправляемого мира, разозлило и напугало ее. И она стала действовать.
Для начала оболгала и выставила из дома несчастную домработницу. Кир удивился прыти дочери, но виду не подал. Еще больше удивился, когда она в несколько приемов умудрилась отвадить всех женщин. Теперь даже пара страшненьких помощниц Кира и какая-то дальняя родственница по материнской линии не могли застать его ни дома, ни по телефону. Кир ничего не говорил дочери, день за днем, сначала с интересом, а потом с ужасом наблюдая, как зеленоглазый ангел превращается в зеленоглазую ведьму – злую, склочную, с прыщами и истериками.
Он знал, что рано или поздно это должно было произойти. Инга никуда не могла свернуть с маршрута «девочка-девушка-женщина». Но чувство, что их обоих вышвыривали из рая, не оставляло его. А потом Инга привела в дом своего первого ухажера, и Кир отчетливо услышал, как захлопнулись тяжелые двери комнаты, по недоразумению еще называвшейся детской.
Инга тогда специально громко стонала и вскрикивала под неумелыми поцелуями своего неумелого поклонника и чувствовала себя победительницей в войне, которая так и не была объявлена. Кир не вымолвил ни слова, и только много лет спустя Инга поняла, что после того случая он замолчал навсегда. Нет, отец разговаривал с ней, принимал участие в ее жизни, помогал, опекал, советовал, но невидимая часть волшебного механизма сломалась. Ни Кир, ни Инга так и не смогли ее починить, напротив, они только все рушили, шаг за шагом, год за годом, день за днем. До тех пор, пока все не развалилось окончательно и бесповоротно…