«Стингер» уходит ввысь почти по вертикали. Далекая вспышка – а затем сверху начинает бесшумно сыпаться какая-то огненная труха, гаснущая не долетая до волн…
…Тут ведь сюжетец возникает, согласитесь, поинтереснее предыдущего. Это вам не какой-то «Штамм Андромеда», это уже почти что «Мост короля Людовика Святого»…
На подъеме, ведущем к вилле Бишопа, – пост американских десантников, тормознувший машину корреспондента «Ревю паризьен»:
– Проезд закрыт, сэр. Только по пропускам из Штаба дивизии, – сержант-негр абсолютно бесстрастен и корректно –неумолим.
– Я представитель прессы! У меня официальная аккредитация от Высшего Временного Революционного Совета Острова! – пытается гнать понты француз.
– Извините, сэр, но для нас это не документ.
– Может, вы все-таки прочтете? – меняя тон на просительный, настаивает газетчик.
Сержант, пожав плечами, разворачивает сложенный вчетверо лист бумаги с какими-то подозрительными смазанными печатями; вложенную внутрь стодолларовую купюру, не глядя, протягивает обратно – «Ваша, сэр?»; сам документ просматривает по диагонали и возвращает подателю вслед за отвергнутой мздой:
– Повторяю, сэр: для нас это не документ. Утром получите пропуск в канцелярии генерала Хамбургера – вот тогда милости просим. Да, кстати… Тут вокруг, – сержант кивает куда-то в курчавящуюся чапарралем темноту за обочиной, – похоже, шастают люди свергнутого диктатора. Так что выше по склону сидят наши снайперы с прицелами ночного видения; у них приказ: стрелять на поражение по всему, что движется вне дороги – без предупреждения… Вы меня поняли, сэр?
– Да, – угрюмо кивает охотник за сенсациями. – Чего уж тут не понять…
Тут к посту на скорости подруливает микроавтобус со звездно-полосатым флажком, набитый обвешанными фотоаппаратами и видеокамерами репортерами. Пока выскочивший из кабины старший предъявляет сержанту верительные грамоты своей команды, француз подбирается к полуоткрытой дверце и тихонько окликает сидящих внутри коллег:
– Алло, ребята! У меня проблема с вашими соотечественниками – им не нравятся мои пропуска. Как насчет корпоративной солидарности, а?..
«Молчание было ему ответом…»
Француз глядит вслед устремившемуся к заветной вилле микроавтобусу с неизбывной, глубоко запрятанной ненавистью зачуханного кухаркина сына к однокласснику – богачу и красавцу; с той самой ненавистью, что порою толкает людей на поступки, не поддающиеся никакому разумному объяснению.
Гостиничный номер французского корреспондента. Войдя, он мрачно сгружает прямо на стол свою амуницию (сенсации так и не обломилось, пришел невод с травою морскою) и, ткнув пальцем в пульт телевизора, лезет в мини-бар за коньяком. Плескает себе в стакан – да не на какой-нибудь там палец, а аж на целых два! – и выпивает, будто смесь касторки с нитроглицерином. По местному каналу – само собой! – идет первое интервью Председателя Высшего Временного Революционного Совета Острова.