– Значит, они вообще не взлетали на воздух?
– Вообще. Маленькая немецкая уловка, небольшая страховка на случай, если война будет проиграна. Сторож убит, картины изъяты, под здание заложено громадное количество динамита. Точные, как часы, американские бомбардировщики прилетают в ту же ночь, третью ночь кряду, и бомбы сыплются с небес. Ба-бах! Военная трагедия. Затем верный офицер контрабандой переправляет эти и прочие ценные предметы по секретному маршруту – через Германию во Францию и Испанию, через океан в Мексику, в банковский склеп. Полагаю, вы с ним встречались.
– Курт Робл?
– Никто иной. Лояльный и преданный, как и предполагалось, он с тех самых пор стоит на страже, ибо хозяин, по очевидным причинам, не может воспользоваться картинами, так что его верный слуга стережет их год за годом.
– Не такой уж верный, раз пытается продать их теперь.
– Любому терпению рано или поздно приходит предел. Хозяину более никакого проку от упомянутых произведений искусства, а слуге надо на что-то жить, и посему он неохотно выставляет на продажу небольшой пейзаж Матисса – деревья и купальщицы на переднем плане…
– Погодите, Д'Изерния, да вы понимаете, что говорите?! Этот Матисс, входивший в личную коллекцию Гитлера, так и не обнаруженную, появился в Аргентине несколько лет назад. Вы что, хотите сказать мне, что хозяин этого преданного слуги Робла на самом деле…
– Да.
– Но Гитлер мертв уже больше двадцати пяти лет! Вы хотите, чтобы я поверил, что Робл имел картины в собственном распоряжении все это время и пальцем не шевельнул?!
– Я хочу, чтобы вы верили только фактам. Матисс был продан. Вы держите в руках Челлини. Хоть Робл и сфабриковал инцидент в музее Капителло, это было сделано ради другого. А другой, как вы только что сказали, давно мертв. Слуга тоже должен питаться, так что, с превеликою неохотой, он расстается с одним из сокровищ. Не будучи знакомым с миром искусства, он подошел к продаже не с той стороны, его обобрали и едва не прикончили. Он не желал, чтобы вышеупомянутое повторилось. На сей раз он связался с экспертом, каковой организовал бы сделку к обоюдной выгоде.
– Вас?
– Мне выпала эта честь. – Д'Изерния сделал полупоклон, хотя и продолжал сидеть. Тони быстро-быстро заморгал, пытаясь избавиться от путаницы в мыслях, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Вам не хотелось бы выпить? Извините, мне следовало предложить это раньше.
– Пожалуй, капельку вермута, дабы мы могли отметить успех в наших деловых взаимоотношениях. Немного деньжат для меня и моего клиента, небольшая сумма, меньше цены единственного вертолета вроде тех, какие ежедневно сбивали в вашей неудачной войне. Америка смоет пятно с чести, а Италия возвратит себе сокровища, давно считавшиеся погибшими.