– Арон, ты уже как, в норме? Оперировать можешь? У нас на базе третьей больницы формируется госпиталь. Хочу, чтобы ты его возглавил.
– Ты хочешь назначить меня главврачом?
– Вот именно. Ну кому, как на тебе? Ты же хирург божьей милостью.
– Володя, ты не забыл, между прочим, что я еще и еврей? Так что уж давай, бери меня рядовым хирургом.
– Арон, не дури. Все уже согласовано в обкоме партии. В общем, завтра в десять жду тебя вместе с Розой Моисеевной.
– А она тебе зачем?
– Для нее тоже есть место – инспектора. Будет заниматься домами инвалидов. Мне нужен надежный человек, она ведь врач с большим опытом.
– Нет и нет! – сказала мужу Роза Моисеевна. – Я уже не потяну. Володя благодарит тебя за то, что ты спас ему жизнь. Но почему я должна этим воспользоваться?
Арон Маркович настаивал:
– Тебе уже тяжело ходить по участку. Поверь, быть чиновником намного проще.
Розе действительно было тяжело, она маялась женскими недугами. Как думал Арон, скорее всего, затянувшимся климаксом.
В эту ночь они почти не спали, но утром, в десять часов были у Русакова.
Жизнь вошла в новую колею. Арон пропадал на работе день и ночь. Теперь он не только оперировал, но и занимался организационными, хозяйственными вопросами. С Розой они виделись мало, говорили еще меньше, но Арон все-таки заметил, что Роза опять стала следить за собой, более тщательно одеваться и вообще как-то оживилась, печать скорби постепенно сходила с ее лица. Жизнь в госпитале чем-то напоминала жизнь в санитарном поезде. После длительной тяжелой операции он также выпивал чистого спирта, а на явные заигрывания какой-нибудь хорошенькой сестрички мог прижать ее к себе и погладить по мягкому месту, но дальше этого не шел. Все было хорошо или почти хорошо, пока Розе не пришла сумасбродная мысль – усыновить какого-то мальчишку только потому, что он похож на их Левушку. Ее аргументы были смешны.
– Арон, для кого мы живем? Кому все это достанется, когда нас не станет?
– Я живу для своих больных, – отвечал Арон. – А что кому достанется, когда меня не будет, мне глубоко наплевать.
Роза плакала, она вообще стала плаксивой, замыкалась в себе, но, дождавшись подходящего момента, начинала новую атаку.
– Он бы тебя не обременил. Я бы сама им занималась. Мне кажется, что сам Бог послал нам его вместо Левушки.
– Не тревожь тени прошлого, Роза, – просил муж, – не гоняйся за призраками. Наш сын давно в могиле.
– В могиле?! – взорвалась Роза. – Ты сказал, в «могиле»? Так покажи мне эту могилу, чтобы я могла сходить и положить цветы моему Левушке.
С ней случилась настоящая истерика. Зря он упомянул про могилу, вырвалось некстати слово. В другой раз, слушая очередные Розины причитания, Арон спросил: