– А это ваша квартира?
– Моя, – ответил он.
– И вы живете в ней один?
– Один.
– Совершенно один?
– Совершенно.
– Тогда я согласна.
– И что, прямо сейчас? – осторожно спросил он, в глубине души надеясь, что девушка смутится и откажется, но она ответила:
– Именно сейчас. Откладывать нельзя. В противном случае я пойду и лягу на рельсы, как вы мне советовали.
Молодой человек решил поставить все точки над «i» и очень осторожно, боясь спугнуть, спросил:
– И что, вы прямо сейчас готовы переспать со мной?
– Слово «переспать» меня всегда смешит, поскольку то значение, которое в него вкладывают, исключает всяческий сон. Я готова отдаться вам, если вы женитесь на мне и я смогу жить в этой квартире.
– А если я вас обману? Изнасилую и выгоню за дверь?
– Хуже мне все равно уже не будет, – ответила девушка и угрюмо уставилась в стену, оклеенную светло-зелеными обоями, на которую не было никакой нужды вешать картину с водопадом.
– И вам все равно, кому… как вы выражаетесь… отдаться? – удивился он и вдруг все понял. Он жесткими пальцами повернул к себе ее лицо и спросил, глядя в глаза: – Вам что, негде жить?
– Вроде того, – неохотно ответила она и опять уставилась в успокоительно зеленую стену.
– Ну… вы можете просто пожить у меня… некоторое время… пока все у вас не образуется, – предложил он.
– ЭТО никогда не образуется, – ответила она, особенно выделив голосом первое слово. – Если вы уже пожалели о своем предложении, я могу уйти. – И девушка спустила с дивана очень стройные ноги с тонкими щиколотками.
Он вдруг почувствовал, что не хочет, чтобы она уходила, и спросил, чтобы задержать:
– Как вас зовут?
– Вера, – ответила Вероника, навсегда отсекая от своего имени отцовскую часть «Ника». С этого момента ее будут звать только Верой, как маму.
– Не уходите, Вера, – искренне попросил молодой человек. – Честно говоря, сейчас я тоже переживаю далеко не лучший период своей жизни. Может быть, мы действительно сможем друг другу помочь?
– Может быть… – задумчиво ответила она и сняла через голову пушистый вязаный свитер. Под ним оказалась белоснежная спортивная маечка, а под ней – плотный атласный бюстгальтер, который красиво приподнимал грудь, но никак ее не демонстрировал.
Девушка завела руки за спину, щелкнула замочком и отбросила атласную тряпочку куда-то себе за спину. Перед глазами водителя «Волги» призывно качнулись две розовые груди, кожа которых поблескивала не хуже атласа бюстгальтера. Молодой человек еще пытался поточнее вспомнить высказывание Анатоля Франса о том, что мужчины, ошеломленные бюстом, женятся и на всем остальном, а девушка, успев за это непродолжительное время снять юбку, колготки и трусики, уже лежала пред ним обнаженной Венерой, с которой только писать картины. Честное слово, «все остальное» тоже стоило того, чтобы на нем жениться. Анатоль Франс знал в женщинах толк!