Эйрик помолчал:
– Дети редко запоминают, что с ними было в четыре года. Но этот случай я запомнил. До свидания, Драгоценный_цветок. Легкого тебе пера и спокойного ветра.
* * *
Они все-таки полетели к Столбам.
Эйрик взял в городской службе проката красный флайер, такой маленький, что они еле набились туда. Полет занял меньше часа, и вскоре они приземлились на выжженом рыжем плоскогорье, таком ровном, словно его срезало лазером.
Стоял ясный день. Термоядерная горошина солнца сверкала в зените. Рыжее ровное плоскогорье было источено, как червями, вертикальными трещинами, уходящими вниз на полтора километра. Некоторые были насколько узки, что Чеслав мог их перешагнуть, другие достигали полукилометра в ширину.
Вокруг не было ни травинки, ни кустика. Прежние обитатели планеты сожрали все, а те, кто владел Ярмаркой сейчас, меньше всего думали об озеленении пустынь. И все же в этом месте была своя дикая красота, – рыжие скалы, синее небо и белое солнце.
Ван Эрлик выпрыгнул из флайера первым, а потом помог выбраться маленькому Денесу. Чеслав соскочил на землю сам. Выскочивший с заднего сиденья ньюфандленд энергично встряхнулся, поднял хвост, и принялся нарезать по рыжей скале круги. Ни облачка не было в небе, ни молекулы воды – в воздухе. Жарило так, словно они сели в микроволновке, и Чеслав, едва сделав несколько шагов, потянулся к висевшей на поясе фляжке. Глоток он дал сделать Денесу, другой выпил сам.
Барров около костра было полтора десятка. Один из них, молодой сильный самец, танцевал. Он парил прямо над костром, то взлетая к солнцу, то опускаясь к языкам огромного пламени. Белые крылья плескались в воздухе, как натянутые паруса, а потом барр схватил здоровенную стальную чушку, лежавшую у костра, весом с полтонны, и начал, хлопая крыльями, подниматься к зениту.
Барр взлетел, наверное, не меньше, чем на триста метров, прежде чем выпустил чушку. Она ударилась с ужасающим грохотом о расчерченный на земле круг, выбив в мягком рыжем песчанике полуметровый кратер.
Ван Эрлик церемонно поклонился птицам и сел около костра. Чеслав последовал его примеру. Он был без оружия – и чувствовал себя голым.
Теперь над костром танцевал второй барр, – чуть помельче и поизящней, с малиновым кончиком белого хвоста и малиновой же оторочкой крыльев. Ему удалось взлететь со стальной чушкой почти так же высоко, как и первому, и почти так же точно попасть по наземной мишени.
Самочки возбужденно засвистели, старики встопорщили перья. Чеслав вдруг вспомнил рассказ одного из десантников, воевавших на Барре. Это было еще в самом начале войны, когда у барров не было толком ни оружия, ни сноровки. Один из десантников заблудился в пустыне в силовой броне и с полным боекомплектом. Барры гоняли его, пока не кончился боекомплект. С броней они, разумеется, поделать ничего не могли. Тогда два барра взлетели на тысячу метров, подняв полутонную тушу с собой, – и разжали брюшные жгуты. Десантника раскололо о скалы, как орех, и барры сели на него и выклевали его плоть из осколков брони, как рачка из расщепленной раковины. Когда-то, на заре разума, барры так добывали из панциря черепах: теперь черепахами стали люди.