— Значит, этот маскарад — специально для имперских городов? — Эсме тоже не сдержала улыбки. — Очень интересно. Да, я понимаю теперь — как ни крути, в памяти остается только повязка… забавно…
— В маскарад входят также новые имена для меня и «Невесты», — Крейн знакомым жестом почесал переносицу. — И несколько других хитростей. В Ламаре нас знают как «Шуструю» и капитана Ристо-Счастливчика. К вашим услугам! — он отвесил целительнице шутливый поклон. — Занимаемся доставкой мелких грузов, иногда не совсем законных, но какой порт выживет, строго соблюдая законы? Вы удивитесь, узнав, насколько мы востребованы.
— Не удивлюсь. — Она перевела взгляд на город. — Я, кажется, готова ко всему.
— Что ж, тогда нам пора, — хмыкнул магус. — Можете не прощаться, мы еще вернемся на борт, а для начала я бы просто хотел показать вам один домик, который, возможно, подойдет.
— Я готова, — повторила девушка.
В город они отправились вместе с Умберто и Кузнечиком. Когда Крейн помогал целительнице сесть в лодку, полы куртки раскрылись, и Эсме увидела на его поясе саблю. Отчего-то это ее встревожило, но девушка заставила себя думать только о том, что приготовил ей Ламар.
Ламар приготовил шум.
На пристани царила сутолока, и казалось, что там собралось не меньше половины городских жителей. Эсме с некоторым содроганием убедилась, что Тейравен по сравнению с Ламаром заслуживал в лучшем случае названия городишка, а уж что творилось в столице, сколько там было народу на улицах, она даже думать боялась. Вдобавок ко всему за две недели на борту «Невесты ветра» она привыкла к качке и теперь чувствовала себя очень неуверенно на твердой земле.
— Все хорошо? — раздался хриплый шепот, и Кузнечик сжал ее локоть. — Не потеряйтесь, а то обязательно влипнете в какую-нибудь историю.
Хоть Эсме и была в смятении, она все же заметила, что мальчик чувствует себя в большом городе совершенно спокойно и уверенно — даже увереннее, чем на фрегате.
— Ну что? — Магус закончил договариваться с портовым клерком и повернулся к ним. — Идем?
— Капитан, кажется, наша гостья себя неважно чувствует, — заметил Кузнечик.
— Уже вижу, — Крейн нахмурился. — Давайте-ка сюда…
Они отошли к крепостной стене, и там Эсме усадили на камень, который уже успел сильно нагреться на солнце. Она, словно кукла, позволяла делать с собой все, что угодно, одновременно пытаясь выстроить изнутри защиту против шума и потоков чужих эмоций, страстей, мыслей. Крейн даже не догадывался, что целительнице приходилось сейчас выносить, — словно тысяча человек одновременно шептали ей на ухо все свои секреты.