Полковнику казалось, что такому тексту не место в разделе частных объявлений. По его мнению, там печатают только полную чушь, это просто отдушина для людей, мучимых романтическим и эротическим голодом. Самоубийство — нечто гораздо более серьезное. Он предложил напечатать объявление в разделе некрологов. Полковник считал, что люди, замышляющие самоубийство, должны с большим удовольствием читать сообщения о чужой смерти. Тогда информация дойдет до нужных адресатов. Релонен пообещал лично отнести объявление в редакцию газеты.
Итак, полковник остался дома, а Релонен отправился в Хельсинки. Договорились, что Онни заодно купит продукты и все необходимое. А полковник тем временем сообщит в главный штаб о своем уходе в летний отпуск. Дома, в Ювяскюля, нет срочных дел, да и никто его там не ждет.
— Решено, будем все лето здесь вдвоем жить, на озере Хумала.
В редакции Релонену пришлось заплатить наличными. Редактор прочитал текст и решил, что в этом случае обычный безналичный расчет не пройдет. Мало ли что? В случае чего придется покрывать издержки за счет имущества умершего. А где гарантия его платежеспособности?
Релонен заглянул домой и взял белье. Жена спросила, как прошел день Ивана Купала. Релонен ответил, что накануне и утром у него было плохое настроение, но потом он случайно в старом сарае наткнулся на одного ювяскюльского мужика. Мужик оказался что надо, и он пригласил нового знакомого к себе в гости.
— Убираться сами будете, — предупредила жена.
— Его зовут Кемпайнен…
— Угу, не могу же я всех Кемпайненов знать.
Релонен спросил, заходили ли судебные исполнители. Это они тут все разбросали, пока его не было? Жена рассказала, что произошло за пару дней до Ивана Купала. Судебный исполнитель пригрозил наложить запрет на продажу домика в Хямеярви, пока не решится дело с весенним банкротством.
Визит домой расстроил Релонена. Его с удвоенной силой потянуло в Хяме. По дороге Онни вдруг заволновался: а что, если полковник Кемпайнен за это время повесился? Как тогда быть? А мог ведь и пулю себе в лоб пустить.
Шагая к домику по хрустящему гравию дороги, Релонен вдыхал летние ароматы, слушал несмолкаю-щие птичьи трели, а войдя во двор, увидел Кемпайне-на, несущего из сарая охапку дров для сауны. От сердца сразу отлегло, и Релонен крикнул ему:
— Привет, Герман! Жив-здоров?
— Да ничего… вот избу твою покрасил, чтобы время убить. Ты вроде не закончил…
Релонен признался, что весной настроение у него было нерабочее. Полковник понял.
Так и жили они в озерном краю Хяме всю неделю в ожидании откликов на объявление. Вели тихую здоровую жизнь, наслаждались летом, беседовали о судьбах человечества, наблюдали за природой. Иногда немного выпивали, садились с удочками на причал и смотрели на озеро Хумала. Полковника удивляло легкомысленное отношение Релонена к спиртному. Когда бывало выпито две трети бутылки, Релонен аккуратно затыкал ее пробкой и при случае бросал в озеро. Бутылка плыла на боку и, разумеется, рано или поздно причаливала к противоположному берегу. А до него несколько километров. Не мог же отправитель «бутылочной почты» знать наверняка, где посылка прибьется к берегу.