– Уверена, что понравлюсь, – заверила она его.
Весь этот долгий вечер Блейз не отходил от нее ни на минуту, за исключением одного момента, когда он перебросился парой слов наедине с Мортимером, который следил за всем орлиным взором.
Шампанское и хорошие закуски сделали свое дело. Гости становились раскованнее и любопытнее. Но Блейз с честью выходил из щекотливых положений, уклоняясь от откровенных вопросов и не теряя при этом маски беззаботного хозяина.
Френ была очень естественна, хотя делала невероятные усилия, чтобы соответствовать порученной роли. Никто ни о чем не подозревал.
Иногда Блейз улыбался ей нежно и клал руку на плечо. Она прекрасно знала, что это для публики, но каждый раз ее сердце, казалось, замирало, проваливаясь куда-то. Вечер тянулся бесконечно. К двенадцати часам ночи она почувствовала себя обессиленной и снова начала болеть лодыжка.
Но с улыбкой на губах она стояла рядом с Блейзом, пока все гости не распрощались с ними.
Помахав последней отъехавшей машине, они вошли в дом и Блейз закрыл дверь. Споткнувшись из-за ноющей лодыжки, она чуть не упала. Он подхватил ее.
– Беспокоит нога? – спросил он.
– Немного, – созналась Френ.
Появились Мортимер и несколько слуг, собираясь убрать столы после вечеринки.
Блейз махнул им, чтобы они удалились:
– Ради бога, это может подождать до утра. Сегодня был долгий день. Предлагаю всем отправиться спать.
– Спасибо, сэр. – Дворецкий прокашлялся, немного потоптался в нерешительности, но продолжил: – Сэр, позвольте мне от себя и всех служащих дома поздравить вас, пожелать счастья вам и вашей невесте. В вашей комнате ждут зажженный камин и горячий шоколад.
– Спасибо, Мортимер.
Дворецкий слегка поклонился.
– Спокойной ночи, сэр. Спокойной ночи, мисс.
– Спокойной ночи, Мортимер.
Лицо и манеры дворецкого были совершенно бесстрастны. И до Френ вдруг дошло, что вся прислуга без осуждения приняла смену невесты.
Когда фигура в черном костюме удалилась, Блейз вполголоса сказал:
– Ничто не может удивить Мортимера… А если и удивит, он никогда этого не покажет. – С этими словами он наклонился и, подняв ее на руки, понес к лестнице. – Надо дать отдохнуть твоей лодыжке, если захочешь завтра погулять.
Френ вся напряглась.
– Холодно? – бросил он.
– Нет. – Но голос ее дрогнул.
Блейз посмотрел на нее испытующе:
– Ты, кажется, боишься повторения прошлой ночи?
Ее молчание было красноречивее слов.
– Не волнуйся, – насмешливо заверил он ее, – я не люблю повторяться.
Френ расслабилась, надеясь, что он сдержит слово и не останется в ее спальне.