— Арлиан зеббуку? — спросил человек. Я покачала головой.
— Тарск? Шпрех тарск?
— Не говорю на этих дурацких языках, — мрачно ответила я.
Он усмехнулся.
— Прежде чем ругать что-либо, узнай его ближе. Как твоё имя?
Преодолев удивление, я подняла голову.
— Хаятэ Тайё. Откуда знаешь наш язык?
— Сокол,[9] говоришь… — воин не ответил на вопрос. — Кто ты, Хаятэ?
— Самурай, — отозвалась я мрачно.
Человек усмехнулся.
— Это я понял уже при первой встрече. Как зовёшь свой род?
— Почему вы атаковали меня? — вместо ответа спросила я. — Почему украли мой медальон?
— Ты напал первым, — резко ответил воин. — Убил моего коня, угрожал крестьянам, смертельно ранил жреца бога Септора и помешал жертвоприношению!
Хэй… Похоже, они думают, я — мужчина! А вдруг, если узнают правду — отпустят?
— Я — она, — сказала я негромко. — Хаятэ — женское имя.
Воин сильно вздрогнул.
— Ты самка?!
— Я девушка-самурай, приёмная дочь самого Акаги Годзю. — с трудом поднявшись на ноги, я постаралась принять гордый вид. — Не оскорбляй меня, гэйдзин.
Человек задумчиво оглядел меня с рогов до хвоста.
— Ещё птенец, а гонору-то как у императора… Сколько тебе лет?
Я отвернулась. Воин некоторое время молчал, затем вздохнул.
— Тебя ждёт страшная судьба, дракон. Помни об этом и проживи свои последние дни достойно.
— Драконов здесь нет, — глухо ответила я. — И помни, самурай сам выбирает день своей смерти.
Не повернув головы, я сделала движение когтем поперёк живота, словно вспорола чешую. Человек отшатнулся.
— Не вздумай играть с харакири, поняла?! Ты нам живая нужна!
— Если я нужна врагу, враг меня не получит. — твёрдо ответила я.
Он внезапно усмехнулся,
— Что ж… Хочешь резать свой золотой животик — режь. Тогда мы снимем с тебя шкуру, приготовим чучело и станем показывать на ярмарках.
— Ты не посмеешь!!! — крикнула я, резко повернувшись.
Человек рассмеялся.
— Уже посмел, — сказал он весело. — Дважды посмел, и чучела получались — заглядение. А такие как ты, сине-золотые, особенно хороши в этом отношении; ваша чешуя самая прочная.
Я подошла к прутьям клетки.
— Назови своё имя.
— Зачем?
— Чтобы я могла найти тебя и отомстить за оскорбление! — прорычала я.
Воин довольно долго смотрел мне в глаза. Потом рассмеялся.
— Ботольд моё имя. Рон Ботольд. А ты крепкий орешек, ящерица… — он вскочил и прямо из повозки прыгнул на спину своему коню, бежавшему рядом. — …Совсем не похожа на других драконов.
Больше со мной никто не разговаривал. Однако и одной беседы вполне хватило. Ботольд, разумеется, понятия не имел, что самураев обучают замечать мельчайшие подробности любого события; и уж тем более он не мог знать, сколь хорошо я справлялась с этими уроками.