Кто-то издевался надо мной.
В тот день в своем кабинете, листая газеты и журналы, я наткнулся на письмо. От Вирджинии. После таинственного послания, написанного невидимыми чернилами, я не видел ее и не получал от нее никаких весточек.
Дорогой Джейсон!
Просто захотелось черкнуть тебе пару строк. Желаю удачи. Пол передает тебе привет.
Вирджиния
Я поднес письмо к лампочке и с волнением смотрел, как появляются корявые коричневые буквы.
В твоем доме. Сегодня вечером.
Она узнала что-то важное и нашла способ поделиться со мной. Я позволил себе помечтать. Настроение резко улучшилось. Я сложил ее письмо и положил в карман. И ничего не писал все утро: несколько часов читал журналы, спокойно пообедал со Стэном в кафетерии, покинул кабинет рано и поехал домой. Я знал, что ждать придется долго, но не смог усидеть на работе. Уж лучше метаться по собственному дому. Кроме того, надо было успеть хоть немного прибраться. Я действительно запустил дом.
Я убрал гостиную, кухню, спальню, кабинет, ванную комнату. Приготовил макароны с сыром. Вымыл посуду.
Я ждал.
Я смотрел телевизор. Я ждал.
В дверь зазвонили лишь в двенадцатом часу. Я открыл и увидел их всех: Вирджинию и гостей с моей первой вечеринки. Я пригласил их войти и впервые осознал, что большинство этих мужчин и женщин кажутся мне знакомыми. Нет, не потому, что я встречался с ними на десятом этаже или на той вечеринке, а потому, что я видел их… где-то еще. Раньше.
Входя, Эрнест сердечно пожал мне руку. Он казался особенно знакомым. Он был похож на… Эрнеста Хемингуэя.
И почему я заметил это только сейчас?
Я внимательнее вгляделся в вереницу Писателей Писем. Некоторых я не определил, но не зря моей специализацией в колледже была литература. Во многих я признал знаменитых писателей. Лео с длинной густой бородой вовсе не походил на старого хиппи; он был похож на… Льва Толстого. Низкорослый горбатый Александр? Александр Поуп. Джеймс? Джеймс Болдуин. Билл? Уильям Берроуз.
Я повернулся к Вирджинии:
— Вы Вирджиния Вулф.
Она кивнула.
— А вы не знали? — хихикнул Берроуз, заметив мое изумление. — Вы не так сообразительны, как мы думали.
— Заткнись, — оборвала его Вирджиния.
— Сука.
У меня кружилась голова. Можно ли как-то тактично спросить о том, что меня волновало? Я ничего не придумал и просто выпалил:
— Что вы такое? Вы мертвы. Вы все мертвы. Вы… призраки?
Они дружно рассмеялись.
— Никто не умирает, — сказал Толстой с сильным акцентом.
— Не здесь, — добавил Амброз Бирс.
— Вы исчезли. Примерно в 1914 году. Никто не знает, что с вами случилось.
Он развел руками: