Светлана шепнула: — Я смогу.
Они разговаривали совсем тихо, почти одними губами, чтобы не услышали ребята в дверях спальни и чтобы их отец не услышал из кабинета.
— Я смогу, — повторила Светлана, — только… что мне ему сказать?
— Что хочешь… Даже лучше что-нибудь совсем отвлекающее. Помнишь, ты все меня расспрашивала, кто их папа? Какое-то у тебя было дорожное знакомство… Помнишь, какой-то сержант рассказывал тебе про наш детский дом? Ты думала, что он был с их отцом на фронте…
— Да, да, помню. Хорошо, я пойду…
В кабинете скрипнул стул, послышались тяжелые шаги к двери и обратно. Потом опять стало очень тихо.
Светлана спросила:
— Мне… одной войти?
Только услышав шаги за дверью, она поняла, как было бы трудно войти одной.
— Голубчик ты мой, зачем же одной? Пойдем вместе. Отец Оли и Славика стоял у окна, положив руку на спинку кресла. Светлана охватила одним взглядом широкие плечи, гимнастерку без погон и волосы такого же необычного цвета, как у ребят. Они казались почти седыми.
Он не обернулся на их шаги, только сказал странно тихим и ровным голосом:
— Вы же сами видите, Наталья Николаевна, что мне лучше уйти.
— Товарищ Рогачев, — ответила Наталья Николаевна, — не уходите, я вас очень прошу. Тут у нас девочка одна… ей очень хочется с вами познакомиться.
— Девочка? Со мной познакомиться? — удивился он. — Давайте лучше не надо, Наталья Николаевна.
— Она здесь. Вот она. Светлана Соколова.
— Здесь? Ну, что же делать, будем знакомиться. Только не смотри ты на меня… Так поговорим.
Светлана подошла к нему и осторожно дотронулась до его руки:
— Здравствуйте.
— Что скажешь, Светлана?
— Знаете что? Я, должно быть, одного вашего товарища встречала… Был у вас такой знакомый на фронте, Василий Кузьмич, сержант? Он танкист тоже…
— Василий Кузьмич?.. Сержант?.. Топорков?
— Я не знаю его фамилии… Плотный такой, круглое лицо, а усы и брови с рыжинкой.
— Точно! Топорков и есть. Знаю его, конечно. Два года в одном танке воевали. Он водителем был, а я — башенным стрелком.
Светлана спросила:
— Он жив?
— Был живой год назад. Его потом от нас в ремонтную часть перевели. Он слесарь хороший. Да и человек тоже. Ты почему о нем спрашиваешь? Родственник он тебе?
— Нет, я случайно…
Светлана стала рассказывать, как встретилась с сержантом и как по его совету попала именно в этот детский дом.
Сначала Рогачев отвечал ей все тем же неестественно тихим и ровным голосом. Но девочка вспоминала живые подробности, словечки Василия Кузьмича, и ответы стали более живыми.
— Он все спал на верхней полке, а потом просыпался и сам себя спрашивал: «Сколько может человек спать?!»