— А зачем тогда вы меня вытаскивали из реки? — испуганно спросила Соня.
— Дело тут не в твоем отце, дело в тебе, — под нос пробурчал майор и облапил подушку, не спрятано ли чего под наволочкой.
— Значит, вы из-за меня? — Соня сделала шаг назад. Ее рука потянулась вверх и механически стала расстегивать пуговицы на сарафане. Ее глаза остановились на ядовито-зеленых цифрах электронных часов, словно время для девушки что-то значило. Лицо Сони в этот момент было простым и некрасивым.
Майор придвинулся к окну и попытался сквозь грязь разглядеть обстановку во дворе:
— А жигуленка-то нет, катается…
— Сергей у них в заложниках, — отрешенно выдохнула девушка. — Он с ними не заодно. Он меня специально не узнавал. — Рука Сони вяло трудилась над непокорными пуговицами, глаза завороженно отражали ядовито-зеленые цифры.
Юрий Витальевич реплику проигнорировал:
— Подытожим, что мы знаем про нашего акробата. Сергей Ожогов, кличка «Пепел». Отбыл две судимости. Освободился месяц назад, на работу не устроился… Разъезжает по доверенности от Семена Моисеевича на автомобиле «пятерка» номерной знак… — Майор обернулся и только сейчас увидел, что девушка покорно расстегнула сарафан.
Кудрявцев крякнул:
— Брось, дочка, и так в обиду не дам. Ты теперь богатая невеста, тебя беречь надо… — Майор вернулся к созерцанию двора. — Поживешь здесь, пока на старой квартире ремонт после пожара, то да се. — Майор снял со стены древний дуэльный пистолет и понюхал дуло. — Пустяки, что берлога берлогой. — Юрий Витальевич подвесил пистолет обратно, в сторону Сони он старался не поворачиваться. — Значит, весь сыр-бор из-за золота Акелы. Там очень забавный расклад. Как-то там его по имени-отчеству, уж не помню, все привыкли «отца» секты звать Акелой. Акела сидел на сундуках с золотом Храма Голубя, и все, что попадало ему в руки, обратно не возвращалось. Но различную экономическую деятельность Храм-то вел, и порой весьма успешную, хотя нельзя сказать, чтобы абсолютно легальную. И вот коммерческий директор, некто Станислав Анатольевич Мазуров, стал настырно предлагать, чтобы пустить накопленное добро в оборот. Акела ни в какую. Коммерческий тогда созвал совет, где кругом решили, что Акела не прав. Акела изобразил покорность и на следующий же день взял под ценности Храма солидный кредит. А еще через день исчезли и денежки со счета, и сам Акела.
Соня так и осталась неприкаянно стоять, как чужая в этой квартире. Правда, хоть сарафан застегнула. Сарафан был будто жеванный, а кое-где читались маслянистые пятна — след недавнего купания.