Правой вышло бы чувствительней, но и от левой неслабо досталось. По подбородку потекла кровь.
— А вот это зря, полковник. Лишнее… — Сергей сидел на полу и слизывал языком кровь с разбитой губы.
Зам по воспитательной нагнулся, сгреб заключенного Шрамова за рубаху и поднял. Силы в полковничьих руках хватало. Они глядели друг другу в глаза.
— Я тебя, урка грязная, сгною в этих стенах. Обещаю. Слово офицера, хоть тебе, суке, это не понять, — зрачки замполита разрывали глазницы злобой, подрагивала щека. — Хоть один урод не будет спаивать моих детей, — рука полковника встряхивала зека в такт словам, — убивать их наркотой. Не будет толкать девчонок на панель. Не будет жировать на наших бедах. Ты у меня превратишься в вонючее чмо, какое ты и есть, урою…
— Зови конвой, начальник, — разлепил Сергей разбитые губы. — Считай, я уже перевоспитался. — чего вслух не сказал, так это: «Мерси, начальник, что выспался в твоем кабинете».
— Вот видишь, как удачно все само собой налаживается.
Ключи имелись у двоих человек. Они и только они входили сюда. Причем ключей у каждого было тоже по два. Потому что отличалась кладовка от других кладовок особенностью, делающая ее круто завлекательной для тайных встреч. В маленькое помещеньице было прорублено два входа. Одна дверь, стандартных габаритов, выходила в безлюдный, хозяйственного характера коридор, другая, маленькая, гномоудобная дверца располагалась под лестницей. Короче говоря, кладовку трудно было не признать идеальным местом, чтобы появляться-исчезать незамеченными.
— Ты же футбол любишь смотреть?
Сигаретные огни в момент затяжки освещали злые ухмылки, хотя пялиться заговорщикам друг на друга не было никакой надобности, почитай каждый день свиданькались и при полном свете.
— Ну да.
— Как хорошо играть, когда судья за тебя, не находишь?
— Какой судья?
— Это образ, болван. Судья в данном случае — судьба, обстоятельства… Ладно, проехали.
Над головой зародился грохот — кто-то начал спускаться с третьего, верхнего этажа хозяйственного блока. Нетренированному мозгу стало бы казаться, будто сапоги бьют прямо по мякоти.
Но беседующим приближающийся и усиливающийся грохот не мешал.
— Сегодня о их конфликте узнает все наше «население». Постарайся, кстати, чтобы это произошло как можно быстрее.
— Конвой и без моей помощи успел разболтать всей смене о мордобое между замом и вором. Уже должно было дойти и до блатных.
Спускавшийся по лестнице дошел до нижнего этажа и свернул направо, к бельевому складу. Приглушать голоса, когда грохочут ступени, не имело никакого резона. Другое дело, если кто сунется в коридор. О чем узнаешь заблаговременно, — по коридору тоже тихо даже в пуантах не пройдешь, не говоря о скрипучей, не запирающейся решетке, которую кому-то придется сдвигать, визжа петлями на всю Ивановскую.