– Вы не знаете, где он живет?
– Я слышала, он говорил, вставая: «Мне пора на работу». Наверно, работает в том же квартале, но не знаю кем. Одевается он лучше, чем рабочие. Я приняла бы его скорее за конторщика.
В коридоре послышался звонок, и собеседница Мегрэ разом поднялась.
– Меня вызывают, – сказала она. – Извините, я должна идти.
– Возможно, я зайду еще к вам на улицу Сен-Луи.
– Я бываю там только вечером. Не приходите слишком поздно, я рано ложусь.
Мегрэ видел, как она на ходу покачала головой, подобно человеку, еще не вполне осознавшему новость.
– Извините меня, мадмуазель. Будьте добры, где выход?
Мегрэ выглядел таким растерянным, что молоденькая девушка у стола улыбнулась и проводила его по коридору до лестницы.
– Отсюда доберетесь сами. Сейчас вниз, налево и еще раз налево.
– Благодарю вас.
Он не решился спросить у нее, что она думает о Люсетте Калас. Он и сам затруднился бы сказать, что он о ней думает.
На обратном пути Мегрэ зашел выпить глоток белого в бистро напротив Дворца правосудия. Когда он вновь очутился в своем кабинете, там его уже ожидал Лапуэнт.
– Как дела у святых сестер? – спросил Мегрэ.
– Они были очень приветливы. Я сначала боялся, что мне там будет не по себе, но они меня встретили так, что…
– Выяснил что-либо о шрамах?
Лапуэнт был не слишком удовлетворен результатом своего визита.
– Прежде всего, как и говорила нам госпожа Калас, врач, делавший операцию, умер три года назад. Монахиня в регистратуре нашла историю болезни Каласа. О шрамах там, естественно, не упоминается, зато я узнал, что Калас болел язвой желудка.
– Они оперировали ему язву?
– Нет. Перед операцией они делают полное обследование и результаты записывают.
– Об особых приметах там не упоминается.
– Ничего подходящего. Моя монашка расспрашивала других сестер, но никто из них уже толком не помнит о Каласе. Одна только вспомнила, что он молился перед наркозом.
– Он был католик?
– Нет, просто боялся. Таких подробностей святые сестрички не забывают, а шрамы у них в памяти не остаются.
Итак, дело не сдвинулось с места и безголовое тело по-прежнему оставалось неопознанным.
Может быть, следователь Комельо прав? Если труп, найденный в канале, и Омер Калас – одно и то же лицо, форсированный допрос его жены может дать очень ценные сведения. Очная ставка с Антуаном, парнем на велосипеде, тоже не прошла бы безрезультатно, прикажи Мегрэ вовремя его задержать.
– Что же нам делать? – тихонько спросил Лапуэнт, оробевший от мрачного вида Мегрэ.
– Пошли.
– Машину взять?
– Да.
– Куда поедем?
– На канал.
Мегрэ хотел по пути поручить инспекторам 10-го округа разыскать в квартале рыжеволосого человека со следами ветряной оспы по имени Дьедонне.