— В общем-то, вы с тех пор похудели.
И действительно, мсье Гир, став взрослым, приобрел нормальный объем, и с фотографией его роднила только такая странная мягкость тела, такие подозрительно округлые формы, такие четко очерченные Тубы на расплывшемся лице.
— Вы что, болели?
— Нет. Я это от матери унаследовал. Он не смотрел на служанку. В зеркало тоже больше не смотрел. Два раза протягивал руку, чтобы забрать снимок.
— У вас еще другие есть?
Да, у него были другие, но он их спрятал, торопливо сунув в конверт, и на столе остался только бумажник, стянутый резинкой. Совсем близко от себя он увидел рыжий затылок Алисы и внезапно произнес:
— Я все продумал. Есть только один выход: хотите уехать со мной?
Она медленно повернулась к нему и молча, растерянно смотрела на него. А он дрожащими пальцами сорвал резинку, раскрыл бумажник и разложил на столе казначейские боны.
— Их тут на сумму восемнадцать тысяч франков. Да я и дальше буду зарабатывать…
Это получилось у него так просто, так неожиданно, что он и сам был ошеломлен, — ведь то была самая поразительная минута в его жизни, высшая ее точка. И что же — ни торжественности, ни взволнованности.
Алиса уселась на краешек стола и положила ему руки на плечи.
— Бедненький мой!
— Что?
— Да ничего. Я-то очень даже хотела бы. Не так уж тут мне весело живется. Но…
— Но?..
— Да все!
Она прошлась по комнате, переставила будильник на другое место.
— Во-первых, Эмиль не даст нам уехать. Или в конце концов непременно нас найдет. И ведь не побоится…
— Об этом я подумал. Нам его нечего опасаться. Она широко раскрыла глаза и застыла в ожидании объяснения. И мсье Гир, укладывая боны в бумажник, заговорил не очень-то уверенно:
— Допустим, мы уедем в Швейцарию, каждый сам по себе. А когда окажемся по ту сторону границы, дадим телеграмму.
— В полицию? — закричала она, вскочив с места. А он совершенно спокойно продолжал:
— Да. И его арестуют. А мы, после суда над ним, вернемся обратно и…
Алиса едва сдерживала ярость. Она уставилась в пол, пытаясь справиться с дыханием. Она видела комнатные туфли мсье Гира и края его брюк. Дважды сглотнула и наконец сумела поднять голову и улыбнуться.
— Да не знаю еще… — пробормотала она, едва разжимая губы.
— Это единственный выход. Я все продумал. Теперь и вы тоже подумайте.
Он шагнул к ней ближе и взял ее руку в свои горячие и влажные ладони.
— Вы мне верите? Мне кажется, что вы будете счастливы со мной.
Она не могла произнести ни слова. Ее рука, будто омертвев, свисала с плеча, глаза раскрылись во всю ширь.
— Мы смогли бы поселиться в деревне…