Никому не сказав ни слова, Данки отстоял очередь в российском консульстве в Сан-Франциско, купил разовую визу, взял билет на "Дельту" и в середине июля с пересадками в Солт-Лейк-Сити, Нью-Йорке и Франкфурте-на-Майне прилетел в Петербург.
Звонить из Пулкова местным приятелям он не стал, боясь, что опять утонет в беспробудной пьянке, а он твердо решил завязать. Автобус привез его к Московскому вокзалу. На табло светилось "13:50". День был облачный и потому не жаркий. Данки закинул чемодан в камеру хранения и вышел на Невский, в чем летел: в джинсах и мятой белой майке. Сонный после полета, он отправился просто прогуляться и заодно снять номер в какой-нибудь не самой дорогой гостинице. Но через полчаса ноги привели его на Мойку, к дому 12.
Все в истории повторяется, но иногда меняются действующие лица. Молоденькая новая кассирша в музее сказала, что Дианы Моргалкиной нет.
-- А где она?
-- Сказано, нету! -- кассирша не стала распространяться перед неизвестным ей иностранцем.
-- А Тамара? Тамара работает?
-- Тамара ведет экскурсию, ждите.
-- Я ее найду.
Тодд было двинулся внутрь.
-- Сперва билет возьмите.
Прочитав надпись о новой цене билетов, он протянул купюру кассирше. Она посмотрела ее на свет и убрала в железный ящик.
В кабинете у Пушкина Тодд очутился позади большой группы школьников. Никаких сантиментов по поводу происшедшего с ним в этой комнате он сейчас не испытывал. Он так и не женился, но какие-то соединения осуществлял теперь периодически, нельзя же совсем без этого. Тамара заканчивала экскурсию, скороговоркой сообщая сведения о последних часах раненного на дуэли поэта. Данки никогда Тамару не видел, но она, хотя углядела его всего раз, да и то мельком, едва Тодд приблизился, неизвестным науке женским чутьем сразу его вычислила.
Закончив экскурсию, она увела Тодда в служебную комнатенку, мимоходом глянула на себя в зеркало, пальцем обвела нижнюю губу, поправляя помаду, спросила:
-- Вам Диану? Она умерла.
-- Умерла? !
-- Руки на себя наложила. Вы же знаете, она чокнутая была...
-- Что это -- "чокнутая"? -- не понял он.
-- Ну, со странностями. Психика у нее была слегка того... А мальчик...
-- Какой мальчик?
-- Разве она вам не писала? Мальчик, которого она родила.
Тод поискал глазами стул, сел на него, наконец выдавил вопрос:
-- Когда?
-- Как это -- когда?! Тогда! Мальчика забрали в детприемник. Он же числился без отца и остался без матери. Да еще больной.
--Больной чем?
-- Не знаю точно... Может, наследственное...
Тамара изучающе на него смотрела. Тодд прикусил губу и долго молчал. Наконец спросил: