— Почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что, мне кажется, она недолюбливает вас.
— Она не любит никого, кроме моего дяди. Если бы это зависело только от нее, никто никогда не переступил бы порог его квартиры.
— Как вы думаете, она была бы способна его убить?
Мазерон удивленно посмотрел на него:
— Она? Убить его?
Было похоже, что эта мысль казалась ему в высшей степени нелепой. Однако вскоре он стал размышлять.
— Нет! Это невозможно…
— Но вы какое-то время колебались.
— Это из-за ее ревности…
— Вы хотите сказать, что она его любила?
— Она не всегда была старухой…
— Вы полагаете, что между ними…
— Это вероятно… Я не решился бы присягнуть… От такого человека, как мой дядя, трудно что-либо узнать… Вы уже видели фотографии Жакетты в молодости?
— Я еще ничего не видел.
— Увидите… Все это очень сложно… Особенно то, что это происходит как раз сейчас…
— Что вы хотите этим сказать?
Ален Мазерон посмотрел на Мегрэ с унылым выражением во взгляде:
— Сам не знаю… Вы нашли письма?
— Я только начинаю расследование.
— У нас сегодня среда?
Мегрэ кивнул.
— Это как раз день похорон…
— ЧЬИХ?
— Принца де В. Вы все поймете, когда прочтете письма…
Когда они пришли на улицу Сен-Доминик, машина отдела установления личности отъезжала, и Мере помахал Мегрэ рукой.
— О чем вы думаете, шеф?
Жанвье не ожидал, что этот вопрос, который он задал-то только для того, чтобы нарушить затянувшееся молчание, вызовет такую реакцию. Можно было подумать, что слова не доходили сразу до мозга Мегрэ, что ему нужно было сначала упорядочить звуки, прежде чем осознать смысл сказанного.
Комиссар смотрел на своего подчиненного широко раскрытыми глазами и с таким выражением лица, как будто он только что позволил раскрыть одну из своих тайн.
— Об этих людях… — пробормотал он.
Разумеется, он имел в виду не тех людей, которые обедали вокруг них в ресторане на улице Бургонь, а других, о которых он накануне ничего не знал, а сегодня должен был раскопать их тайную жизнь.
Всякий раз, когда Мегрэ покупал костюм, пальто или ботинки, он сначала по вечерам ходил в них с женой на прогулку или в кино.
«Мне нужно к ним привыкнуть…» — говорил он мадам Мегрэ, которая беззлобно подшучивала над ним.
То же самое бывало, когда он приступал к новому расследованию. Его сотрудники не замечали этого из-за его внушительной фигуры и выражения спокойствия на лице, которое все принимали за уверенность в себе.
На самом деле он переживал более или менее продолжительный период колебаний, беспокойства, может, даже робости.
Ему нужно было привыкнуть к чужому дому, образу жизни, к людям, у которых были свои привычки, свой образ мыслей, своя манера их излагать.