– Ты уже закончила.
Дамиана попыталась было встать, но не смогла удержаться на ногах. Злость схлынула с ее лица, сменившись испугом.
– Ройс, со мной что-то случилось. Случилось что-то страшное!
– Ты слишком много выпила, – сказал Ройс не тронутый ее словами.
– Non, дело не в этом. Случилось что-то еще. – Дамиана отерла тыльной стороной руки лоб. – Мне дурно. Я… О боже, кажется, меня отравили!
Ройс покачал головой, осуждая эту неловкую попытку привлечь к себе внимание.
– Ступай к себе в комнату, Дамиана.
– Говорю тебе, меня отравили! – воскликнула нормандка, и в голосе ее для умирающей было слишком много силы.
Дамиана огляделась вокруг, и, когда она увидела, что ей никто не верит, по ее щекам разлились красные пятна ярости. Она ткнула в сторону Бетани:
– Это сделала она! Вердон, обещайте мне, что если я завтра не проснусь, вы арестуете Бетани по обвинению в убийстве.
Вердон с сожалением взглянул на нее:
– Я полагаю, леди Дамиана, вам следует отдохнуть.
Раскачиваясь из стороны в сторону, Дамиана сделала несколько безуспешных попыток взять свой кувшин.
– Захвати мой коньяк. Я не смогу заснуть без него, – бросила она.
Бетани покачала головой, взирая на женщину, неспособную дойти до лестницы без того, чтобы не хвататься за все столы и всех воинов, мимо которых она проходила.
– Смотри, не пролей! – приказала ей Дамиана.
Некоторое время внимание Бетани оставалось приковано к Дамиане, начавшей, спотыкаясь и ругаясь, подниматься по лестнице, затем она отыскала взглядом Ройса. Улыбнувшись, она высоко подняла в приветствии кувшин, этим немым жестом поздравляя рыцаря с выбором невесты. По тому, как тот застыл, Бетани стало ясно, что он понял ее намек.
Проводив Дамиану к ней в спальню и оставив ей кувшин, Бетани вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. На лестнице появился Ги. На его серьезном осунувшемся лице не было и тени обычной веселой улыбки.
– Дамиана может стать для тебя опасной. С обвинением в измене не шутят, – сказал Ги.
– Никто не воспринял ее всерьез. Дамиана оскорбила закаленных в боях воинов.
Бетани покачала головой, вспоминая, как Дамиана выставила себя на всеобщее посмешище.
– Oui, возможно, ты права, но, если эта дама ненароком преставится, подозрение падет на тебя.
– Ничем она не больна!
– Да я сам прекрасно это знаю. Но Дамиана настолько упряма, что способна назло всем умереть, чтобы обвинить в своей смерти тебя, – усмехнулся Ги.
– Ги, ты шутишь. Даже человеческая злоба имеет границы.
– Да, если речь идет о людях в здравом уме. Но мне кажется, у Дамианы не все дома.
– Если ты хочешь услышать по этому поводу возражения, от меня ты их не дождешься. Ради всего святого, что Ройс нашел в этой женщине?