– Non, но было бы большой глупостью расслабиться и успокоиться. Шотландцы непредсказуемы, и у меня нет ни малейшего желания оказаться в их власти.
– Говорят, они язычники.
– Ну и черт с ними. Да пусть они хоть размалевывают свои тела и поджигают волосы на голове. Мне нет никакого дела до их верований. Меня интересуют лишь их воины. Соглядатаи доносили Вильгельму, что шотландцы отчаянно дерутся в бою и у них есть немало способных полководцев.
– Ты полагаешь, мы их встретим? – спросил Ги, и на его лице появилась тревога.
– Если это произойдет, брат, держись рядом со мной. Мне бы не хотелось писать матери, что ее младший сын имел глупость недооценить врага.
– Да, задача была бы не из приятных. Мама души не чает в своем любимчике.
Ройс тотчас же подхватил давнишнюю шутку:
– Oui, ей будет жаль своего младшего сына, слабого умом и телом.
Ги усмехнулся.
Ройс возблагодарил Бога, что его брат находится рядом с ним. Преданность Ги не вызывает сомнений, хотя его манеры и оставляют желать лучшего. Но Ройс уже давно отказался от попыток переделать младшего брата, откровенного до резкости. Нелицеприятную правду часто труднее высказать, чем выслушать.
– Перед отплытием из Нормандии мать отвела меня в сторону и попросила присматривать за тобой, Ройс. Она боится, что тот удар в голову лишил тебя последних остатков разума.
Рассмеявшись, Ройс небрежно заметил:
– За нами следят. На западе и севере появились два отряда.
Продолжая улыбаться, Ги поспешно оглянулся, затем внимательно посмотрел на брата:
– Давно ты их заметил?
– Ты как раз спросил, встретим ли мы шотландцев.
– Как ты думаешь, что они делают?
– Пытаются решить.
– Что?
– Стоит ли вступать с нами в бой.
Ги всмотрелся в небольшую рощицу на вершине холма.
– Тебя не выводит из себя то, что за тобой следят?
– Non! Выдержки мне не занимать, – ответил Ройс.
Ги покачал головой.
– В тот день, когда ты потеряешь свою железную стойкость, колокола на всех церквях начнут погребально звонить, а мне придется заниматься похоронной церемонией.
Ройс улыбнулся:
– Предводитель войска всегда должен сохранять трезвый рассудок. Но я ни перед кем не склоню головы.
– А как же Вильгельм?
– Я его верный вассал. Он заслужил мою преданность, а я заслужил свое положение. В этом отношении мы с ним равны. Но, помимо тебя и Вильгельма, на свете больше нет человека, за которого я бы пожертвовал жизнью.
– То же самое верно и в отношении меня, – сказал Ги. Обернувшись, он огляделся вокруг, как бы наслаждаясь красотами открывающегося вида. – Они не ушли?
– Non. Пока они только следят, – ответил Ройс. – Потом, вероятно, нападут. Но мы будем готовы.