Почему рыцарь не хочет оживить прошлое? Мужчины всегда пьют больше, предаваясь воспоминаниям!
– Вам трудно привыкнуть к климату Англии и английским обычаям? – спросила Бетани, тщетно пытаясь поддерживать светскую беседу.
– Non. С климатом ничего нельзя сделать, изменить же обычаи в моих силах.
Бетани судорожно искала подходящие темы для разговора, но в голову ей ничего не приходило. Медленно потягивая вино, она вдруг стала замечать, что в комнате здорово потеплело. Девушка обмахнулась платком и увидела, что это движение вызвало улыбку нормандского рыцаря.
– Что вас развеселило?
– Боюсь, тебе, в отличие от меня, это совсем не покажется смешным.
Его улыбка стала еще шире. Похоже, он развеселился не на шутку.
– Да, мы с вами во многом непохожи.
Протянув руку, Ройс отобрал у нее кубок.
– По-моему, с тебя уже достаточно этого превосходного вина. Ведь тебе не хотелось бы в разговоре со мной потерять над собой контроль, не так ли?
– Мне ничто не угрожает. Однако соглашусь с вами. Имея дело с противником, необходимо сохранять трезвый рассудок.
Слова давались Бетани с трудом, мысли двигались медленно, точно опутанные паутиной.
– Совершенно верно.
Ройс смахнул с ее щеки выбившуюся прядь. Бетани попыталась было отодвинуться от него, но он нежно провел пальцами по ее коже.
– Ты слишком о многом беспокоишься, Анни. Успокойся, и все образуется само собой.
– Если я не буду бдительна, вы возьмете мое поместье под полный контроль.
– Моя маленькая саксонка, оно уже давно полностью принадлежит мне. Ты продолжаешь сражаться в уже проигранной битве.
– А вы бы на моем месте сложили оружие?
– Non, не сложил бы. – Рыцарь улыбнулся, размышляя об этом. – Но это совершенно иное дело. Я воин, а ты всего лишь женщина.
– Это не имеет значения. Вами двигали бы честь и чувство ответственности за ваших людей. То же самое верно и в отношении меня.
– Ну хорошо. Однако, Анни, хороший воин знает, когда прекратить сопротивление.
– Я никогда не считала себя хорошим воином.
При этих словах Ройс скользнул рукой по ее шее и начал разминать напряженные мышцы. Бетани очень хотелось отстранить его от себя, но ласковое прикосновение волшебно сказалось на затекшей, ноющей шее.
– Ты всегда обо всем беспокоишься? – спросил Ройс, продолжая ласкать ее.
– Почему мужчине позволяется переживать за свое дело, но, когда я выказываю те же чувства, это называется глупой суетой?
– Сдаюсь, – сказал он. – Просто я не привык к тому, что женщину заботит что-либо, помимо ее семьи. Для меня это внове.
Бетани печально покачала головой, выражая свое отношение ко всем женщинам, которых доводилось встречать Ройсу: