Был в деревне и староста, назначенный немецкими властями. Пленные часто видели его идущим по селу с особой колотушкой-трещоткой, олицетворявшей в его руках власть и официальность. Как турбовский Забузний, как все предатели мира, он тоже старался угодить врагу. Постучав колотушкой, объявлял крестьянам то новое требование оккупантов увеличить сдачу продуктов, то приказ отправить в Германию еще одну группу молодежи, то сообщение властей о том, какое количество сребреников может получить иуда, если выдаст разыскиваемых "врагов рейха".
Порой какой-нибудь крестьянин не мог выполнить приказ старосты о поставке продуктов. Тогда пленные, проходя по деревне, видели, как немецкие солдаты или их прислужники под плач хозяйки уводили со двора последнюю кормилицу-корову. Усач вздыхал:
- Вот ведь как бывает. В сентябре тридцать восьмого года гитлеровская Германия могла выставить лишь около тридцати дивизий. И Чехословакия имела столько. Причем оружие чехов было не хуже. Кроме того, были гарантии Советского Союза. Но чешские буржуазные политики отвергли нашу помощь, сами распустили свою армию, сами отдали немцам ее вооружение. А народу осталось что? Шесть лет уже грабят страну фашисты.
Но как ни строг был режим, встречая колонну русских пленных на улице, крестьяне останавливались, здоровались, снимая шляпы, долго смотрели пленным вслед.
Казарма пленных стояла у развилин дорог к небольшим чешским городам Луже, Храст, Скутеч. Проходя или проезжая мимо, крестьяне подбрасывали в траву у казармы то каравай хлеба, то кружок колбасы, то кусок сала.
Особенно любили чеха русские песни. Вернутся пленные вечером с работы, присядут на нары ждать ужина.
Костя Курский затянет вполголоса:
Из-за острова на стрежень, На простор речной волны...
Пленные подхватят негромко. И так это здорово получится, что немцы тоже приоткроют дверь на своей половине и слушают. А один из них все на губной гармонике подыгрывал - мотив хотел запомнить.
Лето. Окна открыты. На дороге тоже хорошо слышно. Идет или едет чех обязательно остановится. Стоят, слушают. И думают, наверно, одно с русскими.
Любили песни России и дети. Казалось, малыши еще. Иному десяти нет. Что для такого печаль и раздумья? Но запоют русские, и ребятишки тут как тут. Слушают.
18
Когда переезжали в Белу, Вася правил лошадьми и не удержал их. Лошади свернули с дороги. Верховой, конвоир ударил его за это плетью по лицу.
Философенко остановил кровь. На перевязки они с Васей израсходовали весь запас тряпок. Но рана болела. Лицо воспалилось. Правый глаз перестал видеть. Чтоб освободить парнишку от работы в лесу, пленные поручили ему дневалить в казарме. А Философенко приносил из леса лекарственные травы и лечил Васю.