Глубже. Туда, куда я никогда не стала бы заглядывать. Если бы у меня был шанс. Выкрутиться, не прибегая к их помощи.
И они откликнулись.
И встали рядом со мной.
Две полупрозрачные девичьи фигуры.
Прекрасная лицом и милосердная душой. В черном платье, шелестящем при каждом ее движении. Смерть.
И уродливая, но с дарующим надежду взглядом. В белом платье, что осветило казематы ярче солнечного света. Жизнь.
Они стояли в паре шагов от меня, рассматривая и… решая.
— Ты знаешь, что приглашая нас в Танец, должна заплатить названную нами цену?
— Не знаю. Но… догадалась.
Не знаю почему, но эти двое не вызывали у меня страха. Словно, не два самых могущественных закона мироздания стояли рядом, а такие же девчонки-танцовщицы, как и я.
И они, видно, поняли это. Потому что, одна, подмигнула второй, показывая на меня. И обе заулыбались.
— Я жду Вашу цену.
— Ты ее знаешь. — Я пожала плечами, сомневаясь в том, что правильно ее поняла. И она уточнила. Впрочем, я уже догадалась сама. — Ты выполнишь просьбу своей наставницы. Рано или поздно.
И я повторила. Вслед за ней.
— Рано или поздно.
И, обернувшись, к прислонившемуся, к стене Раниэлю, на лице, которого застыл ужас, тихо добавила.
— Обещаю.
И поклонилась. Приглашая их к веселью.
Все остальное произошло очень быстро. Это даже не было похоже на то, что я называла танцем раньше.
Не было музыки. Лишь скрипичной струной застонало пространство.
И девушка в белом скользнула к Терезе. И, на моих глазах, бугры рубцов растаяли в бархатистой матовости кожи. Ее глаза раскрылись, наполненные жизнью и она, пока еще совсем слабая, приподнялась, с грязного ложа.
А вторая шагнула к Раниэлю. Но в ту сторону я смотреть не стала. Потому что в это мгновение я почувствовала, как теплом по позвоночнику откликнулся огонь, как ветер скользнул по ногам, а земля грозно вздыбилась тяжелой волной.
И не было ритма. Лишь стук сердца строенным колоколом отбивал убегающие секунды.
И музыка боя, сливалась с криком рождения. И трещал, пожирая камни огонь, и ветер в пыль взбивал капли дождя. И мое тело замерло внутри. Радуясь жизни и тоскуя по ушедшим.
И прощаясь. Теперь уже навсегда.
А потом все стихло. И над головой, вместо серых камней, голубой бездной расстилалось небо.
Я обернулась к двоим, что пришли мне на помощь. И низко склонила перед ними голову. Благодаря.
И, не удивилась, когда они ответили мне так же. Это был танец. И, пусть на мгновение, мы были равны. Танцовщица и ее партнеры по танцу.
* * *
Два месяца, что остались до возвращения домой, прошли относительно мирно.
После моего, впечатляющего представления, наступил, набивший уже оскомину, откат.