– Но кажется, ты знал о нем, – заметила Анна. – Ты же спросил о нем вчера в кафе, помнишь?
– Ты находилась под моим постоянным наблюдением. Стоило тебе только чихнуть, и я узнавал об этом. Я следил за тобой все четыре года.
– Так почему же ты до сих пор не объявлялся?
Лючио повел широким плечом.
– Тактика, cara. Я хотел быть уверенным, что ты не отклонишь мое предложение.
– Вернее сказать, твой шантаж!
– Шантаж – несимпатичное слово. – Лючио с минуту рассматривал свои ногти. – Я оказываю тебе любезность, а ты в некотором роде платишь мне за это. Ты находишь наше соглашение неприятным?
– Я нахожу его тошнотворным!
– Скоро ты начнешь понимать, как тебе повезло, и изменишь свое мнение.
Анна ни на миг не забывала о том, что Сэмми болен. Без помощи Лючио она не может справиться, но… его условия… Как ей защитить себя? Анна тяжко переживала их разрыв. Месяцы ушли на то, чтобы преодолеть глубокую депрессию. Разве могла она снова подвергать такому риску свое здоровье?
– Мне необходимо время. Я еще не внесла плату в больницу за Сэмми, и…
– Я уже сделал это.
– Что? – изумилась она.
– Операция нужна Сэмми срочно. Его будут оперировать в начале следующей недели.
– Ты не имел никакого права!
– У меня есть все права. После тебя и Джинни я – его ближайший родственник в этой стране.
Возразить против этого ей было нечего. Он действительно был ближайшим родственником Сэмми по мужской линии.
– Спасибо, – пробормотала она через силу.
– Я проинформировал больницу, что беру на себя все расходы по операции Сэмми. К тому же я открыл счет и на тебя. – Лючио полез в верхний карман и протянул ей банковскую карточку. – Шифром будет служить дата твоего рождения. Этих средств более чем достаточно, чтобы ты смогла купить одежду себе, Сэмми и Джинни.
– Мне ничего не нужно.
Лючио взял ее руку, отогнул один за другим пальцы, положил карточку ей на ладонь, а потом снова сжал ее пальцы.
Анна нахмурилась.
– Какую одежду, по-твоему, я должна себе купить? То, что будет приятно возбуждать тебя?
– Для этого тебе не нужна никакая одежда.
Анна покраснела от стыда, вспомнив ненавистные фотографии.
– Я не могу изображать из себя твою возлюбленную.
– А тебе и не придется изображать, – успокоил ее Лючио. – Я постараюсь убедить тебя в этом.
Она в оцепенении уставилась на него. Неужели это и есть его месть – заставить ее полюбить его снова?
– Ты не можешь сделать такое, Лючио.
– Как бы не так, – усмехнулся он. – Я хочу, чтобы ты страдала так же сильно, как страдал я все эти четыре года. Пусть та картина, которая стоит у меня перед глазами – ты и Карло в постели, – навсегда исчезнет из моей памяти.