Через несколько секунд секретарша продолжила разговор.
– Ну, конечно же, с фотоаппаратом! – взорвалась редакторша. На кой черт еще нужен фотограф?
Она со злостью сунула радиотелефон в сумку. Что за идиотка там на проводе!
Редакторша закурила сигарету и направилась ко входу в парк. Девлин с его подружкой куда-то исчезли, но куда они денутся, гуляют где-нибудь в парке. Уток кормят, насмешливо подумала она.
– И что он потом сказал?
Патрик, сидя за столиком открытого кафе в парке, держал руку Франчески в своих руках. Она рассказывала историю рождения коллекции Кэмерон—Йейтс, а он с улыбкой слушал, ловя каждое ее слово.
– Вот это да! – восхитился он, когда рассказ подошел к концу. Какая же все-таки она стала взрослая, теперь в ней не узнать той робкой незаметной девчушки, с которой он познакомился в Шотландии. И при этом она сохранила свою наивность и чистоту. Столь же причудливо в ней сочетались взрослая женщина и ребенок. Его тянуло к обеим.
– Пойдем? Кофе был допит. Она нерешительно пожала плечами. Он встал и, обойдя столик, подошел, чтобы помочь ей. Он чувствовал, что она хочет того же, что и он.
– Что теперь?
– Все равно.
Она поднялась, и он обнял ее, почувствовав, как все ее тело прильнуло к нему.
– О, Франческа! – прошептал он, уткнувшись лицом в ее пушистые волосы. – Как я соскучился.
Он крепко сжал ее и приподнял над землей. Она засмеялась, и эхо ее смеха разнеслось в тумане по аллеям парка. Он нашел губами ее рот и стал целовать. Ее разметавшиеся от ветра волосы закрыли их обоих. Потом он опустил ее, убрал со лба волнистые пряди и стал целовать глаза, щеки, лоб.
Они не замечали, как фотограф, скрывшийся в кустах рядом с кафе, быстро щелкал затвором своего «пентакса».
Потом они стояли на палубе прогулочного катера, глядя с воды на берега Темзы. Они здесь были совсем одни, если не считать супружеской четы американцев, которые, дрожа от холода, как заведенные снимали на пленку дождливые пейзажи.
Франческа чувствовала себя абсолютно счастливой, такого полного счастья она не испытывала никогда. Ей не хотелось раздумывать над тем, правильно ли она поступает и что будет потом. Теперь все виделось в каком-то новом, неожиданном свете. Она ощущала радость жизни, прошлое отступило, о нем можно было забыть. Никто и ничто не имело значения; в мире существовал только он, Патрик.
Патрик пригласил ее подойти к борту. Он распахнул пальто и прижал ее к своей теплой груди, укрыв полой.
– Какая мы с тобой хорошая пара, – сказал он.
Она обвила его руками и подумала, что он совершенно прав.