Патрик стоял у парадного крыльца дома, прощаясь с людьми, пришедшими проводить Пенни. У всех них были скорбные лица, они были одеты в траурные одежды, но подлинного сожаления по поводу трагедии, о которой они практически ничего не знали, никто не испытывал. Они покидали дом с сухими глазами. Патрик вежливо пожимал им руки и грустно улыбался, не надеясь на искреннее сочувствие. Дружба – удел живых, мертвым она ни к чему. А у Пенни и при жизни было не больше пары приятелей.
Войдя в дом, он заметил, что стало прохладно, и подошел к радиатору отопления проверить, греется ли. В последнее время ему всегда было холодно. Радиатор был горячим, и он с удовольствием погрел руки, собираясь с духом, чтобы встретиться с сестрой и Ричардом Брэченом. Больше всего ему хотелось закрыться в спальне и уснуть, уснуть навсегда.
– Патрик!
Он обернулся.
– О, Маргарет!
– Господи, да ты совсем замерз! Пойдем в кухню, я напою тебя чаем. Постоишь у печки, согреешься.
– Мне и так хорошо.
– Не спорь. Пойдем.
Леди Маргарет вошла в кухню и загремела посудой. Он последовал за ней. В последние дни она была очень заботлива. А он как никогда нуждался в помощи.
– Просто не знаю, что случилось с английским летом! – воскликнула она. – Сейчас вскипит чайник, и мы наконец согреемся. Не выношу эту сырость, этот холод!
Она передернулась и стала расставлять на столе чашки.
– Знаешь, тебе нужно сделать заявление для прессы, – сказала она, не оборачиваясь к нему. – Это было бы весьма разумно. Не находишь?
– Нет, не нахожу. Моя личная жизнь никого не касается.
– Вот как? – притворно-беспечным тоном переспросила она. – Но ты очень популярен, всем хочется знать, что с тобой случилось.
– Что за чушь! Ты хватаешься за любой повод, лишь бы привлечь внимание прессы, Мэгги! Смешно, ей-Богу: ты тщеславнее всех моих знакомых мужчин-политиков.
– Все очень просто: я забочусь о твоих интересах, – сказала она, поворачиваясь к нему лицом.
В последнее время он сделался таким неуправляемым, думала она, что каждую минуту приходится быть начеку. Конечно, она старалась не перегибать палку, но и пускать все на самотек тоже нельзя.
– Значит, заботишься?
– А ты как думал! – Она сделала паузу. – Вообще, мне кажется, тебе следует сейчас уехать. Отдохнуть, переменить обстановку.
– Возможно.
Она поставила на стол поднос с чайником.
– Чарльз едет в Нью-Йорк на встречу представителей стран ООН по вопросам Восточной Европы. Вероятно, тебе тоже предложат поехать. Отказываться было бы неразумно.